18+
Нынешняя президентская кампания стала рекордной по числу женщин, заявивших о своих амбициях на кресло главы государства. Ксения Собчак, Наталья Лисицына, Ирина Волынец, Эльвира Агурбаш, до недавнего времени Екатерина Гордон. Для сравнения, шесть лет назад в списке потенциальных кандидатов из 15 человек было всего две женщины. В ЦИК ситуацию объяснили «общемировой тенденцией», а «Шторм» пообщался с экспертами, чтобы узнать, к чему это приведет.
Женщин, стремящихся к власти, нередко называют фаллическими. Для них в норме не просто отобрать желаемое, но и под корень лишить его окружающих. Поэтому страшное по меркам мужчин слово «кастрация» идет рука об руку с сильной и независимой, считают специалисты.
«Могу предположить, женщины идут в политику, потому что мужчины стали менее активны. Это происходит в силу разных причин: и экономических, и социальных, и культурных, и этических. Кастрация мужчин начинается в семье. Мы в нашем обществе, к сожалению, не воспитываем должным образом мальчиков», — считает Анна Котенева, психолог-сексолог Российского научного сексологического общества, руководитель Центра сексуального здоровья.
Вместе с тем, среди профессионалов существует и другой подход, в котором женщина, подобно героине Моро в «Новейшем завете», способна привнести в этот мир легкость и свет.
«Энергии мировые меняются. Семья, поддержка, партнерство являются женской энергией. В силу задач, которые мир ставит сейчас, равновесия ядерных держав, в котором недопустим перекос, умеренные позиции женского начала становятся востребованными. Умеренная сила, когда вы проявляете способность слышать другого и создавать сильные команды, где каждый будет знать свое место, не будет давить на другого, не будет стремиться занять лидерские позиции, — как раз и есть общество будущего», — говорит психотерапевт Диана Генварская.
Однако увязать воедино женскую добродетель и жестокую политику крайне сложно. Если леди и возглавляет правительство, то она, как правило, «железная».
По данным Росстата, в государственном управлении и обеспечении военной безопасности задействовано примерно одинаковое число женщин (6,1%) и мужчин (8,4%). Отраслью с наибольшей дискриминацией гораздо легче было бы назвать строительство: два процента женщин против 12 процентов мужчин. Однако в высших эшелонах власти слабый пол встретить еще труднее.
По данным Международного межпарламентского союза, в мировом рейтинге Россия занимает 127-е место по представительству женщин в нижней палате парламента – 15,8 процента. Чуть выше расположился Узбекистан, строчкой ниже – Иордания. Для понимания ситуации приведем несколько стран с конца списка, где женщин в высших представительных органах власти либо вовсе нет, либо данных о них никто не представил: Йемен, Папуа Новая Гвинея, Гондурас. Эти страны Россия обогнала всего лишь на 60 пунктов. А вверху рейтинга, на первой строчке, как ни странно, Руанда — 61 процент. Однако провести параллель с качеством жизни крайне сложно: по индексу восприятия коррупции Transparency International, Россия на 101-й строчке, в то время как Руанда — на 50-й.
В индексе процветания Legatum Institute по различным показателям, от экономики до состояния окружающей среды, мы либо соседствуем с Руандой, либо уступаем ей. Это притом, что страна 24 года назад пережила кровопролитный геноцид, а темпы развития уже сейчас позволяют исследователям называть ее африканским Сингапуром. Вместе с тем, согласно докладу Amnesty International, Руанда существует в атмосфере политических репрессий. Таким образом, либо она — исключение из правил, либо наличие женщины в парламенте никоим образом не связано ни с политическими, ни с экономическими свободами, и наоборот.
И несмотря на то, что сильный кандидат-женщина может внести яркость в предвыборную кампанию, победить она вряд ли сможет. По крайней мере, сейчас. По данным опроса «Левада-центра», россияне готовы видеть женщин в политике, но чем дальше от управления, тем лучше.
«Большинство поддерживает участие женщин в политике, но, если мы поднимаем планку до высших государственных постов, сторонников становится меньше. Число тех, кто хочет видеть женщину на посту президента, снизилось с 2014 года. Наверное, это связано с тем, что государственная риторика, риторика в СМИ стала более агрессивной, военизированной. Уменьшение числа людей, желающих видеть женщину на посту президента, я думаю, связано с ощущением, что нужен сильный лидер. Женщины, которые сейчас баллотируются, не имеют широкой общественной поддержки. Появление такого числа кандидаток связано с их гражданской позицией, с желанием «засветиться», — говорит Степан Гончаров, социолог «Левада-центра».
Независимо от мотивов, остается открытым вопрос, насколько адекватно кандидатки оценивают свои шансы. По оценке «Левада-центра», самая медийная из них — Ксения Собчак — может рассчитывать на поддержку одного процента голосующих. Интересно при таких настроениях выглядит «гид пессимиста» Bloomberg, где в 2024 году Путин, устав от политики, передаст бразды правления женщине — главе ЦБ Эльвире Набиуллиной. Это один из сценариев, который, по мнению компании, станет серьезным дестабилизирующим фактором.
Оптимисты могут верить в бессмертность лидеров, но что если пессимисты окажутся правы? Тогда общество должно быть готово к подобному варианту развития событий. В сознании людей женщина-политик должна выглядеть гармонично, а значит, участие в этой президентской гонке рекордного количества кандидаток обретает больше смысла.
