18+
Бывший глава Охотского управления Росрыболовства (Магаданская область) Руслан Пеньков 23 мая 2018 года узнал приговор суда по своему делу — девять лет лишения свободы в колонии строгого режима и штраф в 15 миллионов рублей. Руководителя рыбинспекторов обвинили в получении взятки от предпринимателя, который добывал рыбу по квотам малочисленных коренных народов Севера. Сам Руслан Пеньков в письме в редакцию «Шторма» объяснил свое преследование тем, что он пытался пресечь «промышленное браконьерство» в Магаданской области и отказался сотрудничать с представителями правоохранительных органов, которые просили «не усиливать контроль» на определенных участках. «Шторм» внимательно изучил уголовное дело и через супругу Руслана Пенькова задал осужденному чиновнику вопросы о том, как живут и зарабатывают браконьеры и их покровители на Магадане.
23 июля 2017 года на одной из улиц Магадана оперативники ФСБ остановили серый паркетник Toyota Rush. За рулем сидел 40-летний глава Охотского управления Росрыболовства Руслан Пеньков. Его вытащили из машины. Чиновник поднял вверх руки и сказал, что не собирается сопротивляться.
Вскоре на место задержания приехал следователь, который объявил Пенькову, что тот подозревается в получении взятки, и приступил к осмотру автомобиля. Перед его началом он задал традиционный в подобных случаях вопрос, есть ли в машине запрещенные к обороту предметы и вещества, а также денежные средства. Пеньков под видео ответил, что ничего незаконного в машине нет, а вот деньги имеются — 750 тысяч рублей, которые он получил по договору продажи за автомобиль. Чиновник пояснил, что должен был передать покупателю Toyota Rush после мойки, но оперативники перехватили его на полпути.
Эти 750 тысяч рублей, помеченные специальным веществом, стали главным доказательством в деле Руслана Пенькова.
Ниже мы приводим выдержки из письма Руслана Пенькова, которое направила в редакцию «Шторма» его супруга Юлия.
«Работая долгие годы в органах рыбоохраны, я пришел к выводу, что основной ущерб рыбным запасам наносится как браконьерскими бригадами, так и некоторыми официальными рыболовецкими бригадами, осуществляющими добычу лососей в установленном законом порядке.
В так называемом промышленном браконьерстве все на порядок сложнее, так как, имея разрешение на добычу рыбы, официальная бригада, организовав преступную схему, может вылавливать рыбу как минимум в два раза больше выделенной квоты.
Например, бригада выловила 500 кг рыбы, и для того, чтобы скрыть большую часть улова, бригадир выписывает на выловленную рыбу две накладные за одним номером. В одной указывает вес рыбы 50 кг, а в другой реальный — 500 кг, и вывозит ее с места лова.
Если машину с рыбой остановят инспектора, то сопровождающий предъявит накладную с реальным объемом рыбы. Если машину никто не остановит, то бригадир оставит в промысловом журнале запись с заниженным весом вылова, и тем скроет реальный объем добычи.
К ведению такого «промышленного браконьерства» склонны мелкие предприятия, получившие небольшие квоты от пяти до 30 тонн. Работать при таких объемах нерентабельно, и разрешения получают только для того, чтобы узаконить свое пребывание на водоеме.
Кроме того, есть ряд коммерсантов-браконьеров, которые под видом оказания услуг по хранению и переработке рыбы «внедрились» в родовые общины коренных малочисленных народов Севера, прикрываясь квотами для данных общин, осуществляют вылов рыбы с превышением выделенного объема в несколько раз.
Одним из показателей оценки результатов моей работы является восстановление рыбных запасов в водоемах Магаданской области, что подтверждается ежегодным увеличением подходов тихоокеанских лососей на нерест в реки Магаданской области, что нашло отражение в увеличении квот на вылов — с 3,5 до девяти тысяч тонн».
* * *
В этом же документе экс-глава Охотского управления Росрыболовства рассказывает, какие события предшествовали возбуждению против него уголовного дела летом 2017 года.
«Перед началом лососевой путины примерно в июне 2017 года в ходе личной беседы с одним из сотрудников ФСБ мне озвучили просьбу не усиливать контроль за учетом вылова рыбы в отношении одного из рыбодобывающий предприятий, объяснив это тем, что они через одного из доверенных сотрудников Охотского ТУ взяли «шефство» над этим рыбодобытчиком.
Он мне дал понять, что я должен прислушаться к его просьбе, если не хочу, чтобы у меня возникли неприятности на работе. Я попытался объяснить, что повлиять на ситуацию по ослаблению контроля не смогу.
В июле 2017 года инспекторами Охотского ТУ было выявлено нарушение (неведение достоверного учета выловленной рыбы) в рыболовецкой бригаде того предприятия, за которое просил сотрудник ФСБ.
Расценив данную ситуацию как мое пренебрежение к их просьбе, сотрудники ФСБ, фальсифицируя результаты оперативно-разыскных мероприятий, искажая цели моих указаний по усилению контроля за учетом выловленной рыбы, преподнесли это как создание мною условий для вымогательства взятки».
Согласно приговору суда, Руслан Пеньков дважды получал взятки от предпринимателя Владимира Резниченко, который добывал рыбу по договору с общиной коренных народов Севера — 2,8 миллиона рублей в 2016 году и четыре миллиона в 2017 году. Из всей этой суммы в деле физически фигурируют только 750 тысяч рублей, которые изъяли из Toyota Rush.
Об обстоятельствах этого дела мы еще расскажем.
Находящийся в СИЗО Руслан Пеньков согласился рассказать «Шторму» о том, как, по его информации, обстоят дела с незаконной добычей в Магаданской области. Вопросы и ответы были переданы и получены через жену Пенькова — Юлию, а также его адвоката.
— Какое количество рыбы, по Вашим оценкам, незаконно (вне учета) добывается в Магаданской области?
— По средней и грубой (заниженной) оценке, в период лососевой путины незаконно добывается порядка 30% рыбы сверх выделенного лимита. Например, если в 2017 году выделенный лимит лососевых (горбуша, кета, кижуч) составил примерно восемь тысяч тонн, то незаконно было выловлено около двух тысяч тонн рыбы. Основные объемы добываются как чисто браконьерским способом — на 90% направленным на извлечение исключительно икры, так и под видом промышленного лова рыбы для коренных малочисленных народов Севера (КМНС) в целях осуществления традиционного образа их жизни. На промышленный лов и лов для КМНС приходится порядка 60% незаконно добытой рыбы.
Большая часть рыбы после изъятия из нее икры просто выбрасывается из за отсутствия документов, подтверждающих законность происхождения рыбы для дальнейшего ее вывоза за пределы Магаданской области. А также из-за сложностей с тайным вывозом мороженой рыбы с места переработки.
Но зачастую может применяться схема с документами на рыбу других, более дешевых видов, таких как сельдь, голец и т.д. Под такими документами в бумажно-промысловых мешках, маркированных, например, «тихоокеанская сельдь», может вывозиться горбуша или кета. Для этого предварительно, чтобы подстраховаться, нужно договориться с сотрудниками Россельхознадзора, которые за дополнительную плату могут выдать еще и ветеринарные документы на данную партию рыбы. После чего незаконно добытого лосося можно отправить в контейнере на машине или морским видом транспорта, а потом железной дорогой в центральные регионы (ЦРС).
С лососевой икрой схема вывоза за пределы области может быть проще. Для этого в рыболовецких предприятиях Камчатского края, Сахалина, Хабаровского края, где квоты на вылов тихоокеанских лососей по сравнению с Магаданской областью в 10 раз больше, по сходной цене покупаются документы (накладные, счет-фактуры) подтверждающие законность происхождения лососевой икры, и уже под эти документы икра из незаконно добытой рыбы, якобы перед этим ввезенная по ним же в регион, ввозится в ЦРС.
— Какие схемы используется для этого? Одну из них с использованием «двойных накладных» Вы описали в письме, но есть ли другие?
— Схема сокрытия улова рыбы на месте лова с использованием двойных накладных является одной из основных при осуществлении лова рыбы рыболовецкими бригадами, в том числе и родовых общин КМНС. Более беспредельная схема — при которой рыболовецкая бригада договаривается с инспекторами или представителями правоохранительных органов о бесконтрольном лове и отсутствии учета за суточными объемами вылова рыбы.
— Как люди, занимающиеся незаконной добычей рыбы, используют коренные малочисленные народы Севера?
— 95% всех рыболовецких бригад, добывающих рыбу под квоты для родовых общин КМНС, добывают в два-три раза больше выделенного объема. Эти квоты предназначаются для ведения традиционного образа жизни. Часть коренных жителей, не имея возможности поддерживать традиционный образ жизни своего народа из-за того, что у них нет орудий лова, лодок, мест хранения рыбы, расценивают данное право только как возможность получить «бесплатную рыбу» для своего пропитания. Для этого они вступают в родовые общины КМНС, чтобы при помощи рыболовецкой бригады при общине выловить и получить желанную рыбу.
В Магаданской области на одного представителя коренных народов ежегодно выделяется 100 кг лососевых рыб. Получается, что на 200 членов общины приходится 20 тонн.
Пользуясь данной ситуацией, люди, ранее занимавшиеся чистым браконьерством и уже успевшие обзавестись необходимым имуществом для рыбодобычи, чтобы узаконить свое присутствие на водоеме, буквально навязывают родовым общинам под видом благого дела свою помощь. При этом они получают от 30 до 40% пойманной рыбы, выделенной членам родовой общины.
Войдя во вкус от приоритетного права и налоговых льгот при получении квот на вылов рыбы, представленных КМНС по отношению к рыбопромышленникам, «бизнес-браконьеры», прикрываясь социальным статусом родовой общины КМНС, начинают требовать от их имени выделения все больших квот.
Например, на Камчатке общины КМНС запросили для вылова всю выделенную квоту (для всех видов рыболовства), и это могло оставить рыбопромышленников, плативших налоги, без квот на вылов рыбы. Насколько мне известно, по состоянию на 2017 год ситуация с использованием в коммерческих интересах приоритетного права КМНС при распределении квот на вылов была одной из серьезных проблем в Росрыболовстве.
— Причастны ли, по Вашему мнению, к незаконной добыче сотрудники спецслужб — ФСБ, МВД, и их отдельные сотрудники? Если да, то какие схемы они могут для этого использовать?
— В семи из 10 случаев в незаконный промысел при наличии официальных выделенных квот в том или ином виде вовлечены, а в некоторых случаях даже являются организаторами сотрудники правоохранительных органов, спецслужб. Меня сильно удивляет, когда правоохранители и военнослужащие ПУ, получая зарплаты в три-пять раз больше (от 70 до 150 тысяч и выше) инспекторской, осуществляют покровительство, а иногда и сами организовывают схемы по незаконной добыче рыбы.
В их обязанности не входит контроль за рыбодобычей на водоеме, их задача — антикоррупционный контроль, в том числе сотрудников рыбоохраны. Используя свое превосходство в полномочиях или имея компромат на инспектора рыбоохраны, контролирующего водоем, где добычу ведет «своя» рыболовецкая бригада, сотрудники договариваются с инспекторами об отсутствии должного контроля.
Чтобы снизить вероятность такого рода договоренностей и давления на инспекторов рыбоохраны, я начал применять регулярную ротацию инспекторов — каждые 1-2 недели. Это разрывало договоренности с инспекторами, и тем самым хотя бы на время предотвращало незаконный лов рыбы.
Желая увеличить свои незаконные доходы, многие из сотрудников начинают вкладывать заработанные деньги в приобретение на окраинах прибрежных поселков дешевых земельных участков с заброшенными домами. На их месте создаются нелегальные мини-цеха по переработке и временному хранению незаконно добытой рыбы.
Это делается для того, чтобы снизить риски и уйти от возможных проверок контролирующих органов, которым могут подвергаться официальные рыбоперерабатывающие цеха. Получать согласование на проведение проверки такого мини-цеха без веских причин практически невозможно. А если такое и удается, то на обнаруженную незаконно добытую рыбу предоставляются документы от рыбопромышленника, вовлеченного в эту схему, а он свою рыбу, ранее прикрытую по этим документам, оперативно перепрятывает.
Я со своей стороны видел один действенный способ борьбы с незаконной добычей рыбы — усиленный надзор за учетом вылова рыбы непосредственно на водоеме или рыбопромысловым участке. В Росрыболовстве уже начали предприниматься действия по внедрению обязанности рыболовецким бригадам вести во время осуществления промысла электронный промысловый журнал в онлайн-режиме. Это дало бы возможность органам рыбоохраны оперативно отслеживать учет и перемещение выловленной рыбы. Но из-за того что большая часть мест, где ведется промысел, являются сильно отдаленными от цивилизации, где нет интернета, данные инновации не везде можно применить.
— Насколько, на Ваш взгляд, могут быть коррумпированы отдельные инспектора? Какой, по Вашей оценке, средний размер взятки? Могут ли нарушители давать взятки не деньгами, а например, при помощи контрактов на продажу рыбы и т.п.?
— По моей информации, количество сотрудников, вовлеченных в разной степени в коррупционные схемы по незаконной добыче рыбы, составляет порядка 30% инспекторского состава. Большая часть ограничивается получением денег (определенного процента) от реализации нелегально выловленной рыбы. В результате средний размер взятки сотрудника, допустившего незаконную добычу рыбы, за период лососевой путины может составлять порядка 300-500 тысяч рублей.
Более искушенные инспектора, войдя в криминально-коррупционный союз с отдельными сотрудниками правоохранительных органов или спецслужб, прикрываясь их покровительством, организуют и реализуют схемы незаконной добычи рыбы под прикрытием рыбодобывающих предприятий или родовых общин КМНС. Для этого дополнительно создают небольшую рыболовецкую бригаду, которая под видом дополнительного рыболовецкого звена вместе с официальной бригадой ловит рыбу под их разрешение на добычу. Выловленная такой мини-бригадой рыба не учитывается в промысловой документации, и вывозят ее в подпольный рыбоперерабатывающий мини-цех, пример которого я приводил выше.
В результате такой схемы незаконный доход от последующей реализации рыбы может составлять более одного миллиона рублей на каждого члена криминально-коррупционного союза.
— Какой вред окружающей среде наносит незаконная добыча рыбы в Магаданской области?
— Чтобы дать оценку, следует обратиться к статистике. В девяностых годах объемы квот на вылов достигали 12-17 тысяч тонн, потом к нулевым годам снизились до 2,5-3 тысяч тонн. Полагаю, указанные цифры сами за себя говорят.
В целях естественного воспроизводства для полного заполнения нерестилищ рыбой не распределяется для вылова порядка 30% рыбы, которая должна зайти в реки на нерест. По научным данным, этого объема достаточно, чтобы нерестилища были заполнены полностью и обеспечили воспроизводство нового поколения лососевых.
В ходе незаконной добычи вылавливается как раз та рыба, которая предназначалась для заполнения нерестилищ. Я полагаю, что научные институты, озвучивая данные об объемах лососевых рыб, которые должны зайти в водоемы Магаданской области, занижают тем самым объем рыбы, допустимой к добыче. Таким образом, «научники» страхуют небольшой резерв рыбы от незаконной добычи, чтобы обеспечить заполнение нерестилищ.
Согласно показаниям Руслана Пенькова в судебном заседании (копии материалов уголовного дела и судебных протоколов имеются в распоряжении редакции «Шторма»), неприятности руководителя Охотского управления Росрыболовства начались с лососевой путины 2016 года, когда организованная им проверка с сотрудниками УВД оказалась результативной: удалось поймать двух инспекторов, которые поймали браконьеров, поговорили с ними, а затем просто взяли и уплыли.
По словам Пенькова, когда решался вопрос об увольнении инспекторов, то к нему обратился сотрудник ФСБ Васильев, который заступился за одного из уличенных — «пояснил, что у них с ним дружеские отношения, и он является внештатным сотрудником ФСБ».
В июле 2017 года, как утверждает Пеньков в своих показаниях, к нему обратился уже другой сотрудник ФСБ — по фамилии Матросов, который попросил уделять меньше внимания работе рыбопромышленника Серегина на реке Тауй. Пеньков рассказал суду, что он ответил на эту просьбу отказом, в ответ на что «чекист» заявил, что даже он сам ни от чего не защищен и ему в рабочий стол могут подкинуть что-нибудь запрещенное, и что с Серегиным будет работать инспектор Королев.
15 июля 2017 года двое инспекторов, среди которых не было Королева, проводивших мероприятия на участке Серегина вместе с ОБЭП УВД, уличили работавшую там бригаду в незаконной добыче 699 кг горбуши.
После этого, как рассказал на суде Пеньков, он стал искать встречи с сотрудниками ФСБ, понимая, чем для него может обернуться эта операция — «пытался встретиться и объяснить, что нарушение было выявлено в ходе совместного рейда, но со мной не желали общаться и игнорировали».
В это же время сотрудники ФСБ проводили оперативно-разыскные мероприятия в отношении Руслана Пенькова.
Заявителем выступил Владимир Резниченко, предприниматель, работавший по договору с родовыми общинами КМНС «Догор» и «Аявлик-2» и оштрафованный в начале июля 2017 года одним из инспекторов на 20 тысяч рублей. В своих показаниях он рассказал, что в 2017 году его бригада оказалась в зоне внимания инспекторов — проверки шли каждый день, и что когда он пытался выяснить причины происходящего через своего приятеля и экс-инспектора Владимира Рубана, то тот ему рассказал о необходимости заплатить Пенькову четыре миллиона рублей.
Резниченко обратился с заявлением в ФСБ. После этого все переговоры Рубана, Пенькова и Резниченко фиксировались «чекистами», а расшифровки записей были приобщены к уголовному делу. «Шторм» изучил эти стенограммы, и не обнаружил ни одного места, где напрямую говорится о передаче четырех миллионов рублей от Резниченко Пенькову.
В разговорах все трое активное использовали прозвища и понятные только им определения мест и людей. Чтобы установить, о чем на самом деле шла речь ,следователям пришлось допросить участников дела: Руслан Пеньков представил одну трактовку, а Рубан и Резниченко — другую. Следствие и суд отталкивались от их варианта «прочтения».
Первый этап операции ФСБ прошел 17 июля 2017 года, когда Владимир Резниченко передал Владимиру Рубану «меченые деньги» — один миллион рублей, в рамках «оперативного эксперимента». Задержанный экс-инспектор заявил, что деньги предназначались Руслану Пенькову, и согласился сотрудничать с ФСБ.
В течение пяти дней, с 17 по 22 июня 2017 года, Владимир Рубан пытался встретиться с Русланом Пеньковым, чтобы передать ему часть денег — 750 тысяч рублей. По версии Рубана и правоохранителей, как часть взятки за ослабление контроля за Резниченко. По версии Пенькова, деньги были частью благодарности за то, что родовая община КМНС, с которой работал Резниченко, получила на реке определенный участок для вылова рыбы. Причем обвиняемый экс-глава Управления подчеркивал, что он повлиять на выбор участка не мог, все переговоры с Резниченко вел Рубан, вероятно, прикрываясь его именем. Пеньков заявил, что согласился взять деньги только в качестве оплаты за автомобиль, который он собирался продать (ранее разместил объявление в интернете и общался с другими покупателями).
Однако во время своих первых показаний Руслан Пеньков говорил следователю, что придумал трюк с продажей автомобиля для конспирации.
В дальнейших показаниях Пеньков пояснил, что после того как его поместили в СИЗО, перед допросом к нему пришли сотрудники ФСБ Васильев и Матросов и потребовали, чтобы он признался, что брал деньги у Рубана еще и в 2016 году — чтобы выяснить, сколько денег тот взял у Резниченко, и чтобы доказать, что деньги требовал не Пеньков, а Рубан, купивший себе дорогую недвижимость в Краснодаре.
Так в деле появился второй эпизод — о взятке в 2016 году. О том, что упаковку с деньгами Пеньков получил от Резниченко через Рубана, следователю заявили двое последних граждан.
Если сотрудники ФСБ давали обещание Руслану Пенькову в СИЗО, они его не сдержали: дело прекратили не в отношении арестованного руководителя Управления, а в отношении Владимира Рубана. Проверку имущества экс-инспектора поочередно отказались проводить — сначала следствие, а затем суд.
Сам оперативник (начальник 3-го отделения отдела экономической безопасности УФСБ по Магаданской области) Роман Василенко, выступая на суде, называл Руслана Пенькова «очень грамотным конспиратором», рассказывал, что тот нарезал круги на автомобиле, чтобы выявить слежку, а важные встречи назначал в бане, предположительно, по заветами предыдущего руководителя управления, который «проводил все конспиративные встречи в бане, без ничего, и любил беседовать на интимные темы в парилке».
Также Василенко заявил, что ему было известно о том, что Пеньков любил «продавать» машину уже более двух лет, и это была завуалированная мошенническая схема.
Вторым главным обличителем Руслана Пенькова (основной массив доказательств — это свидетельские показания) выступил рыбопромышленник Леонид Серегин.
Во время допроса 24 июля 2017 года он заявил, что Пеньков еще в июне 2015 года в своем кабинете потребовал от него взятку в один миллион рублей, а впоследствии провернул «схему с машиной»: потребовал от него (Серегина) задаток за автомобиль Toyota Tundra в размере 500 тысяч рублей, взял деньги, подписал договор, но машину не отдал, уехав с документами.
На допросе 5 сентября 2017 года, который проводил заместитель руководителя отдела по расследованию особо важных дел, Леонид Серегин неожиданно изменил показания. Он заявил, что Пеньков требовал от него 500 тысяч, но эту взятку он ему не дал, предыдущий протокол допроса подписал не читая, доверившись сотрудникам ФСБ. Хотя из протокола от 24 июля 2017 года видно, что никаких сотрудников ФСБ во время допроса не присутствовало — только сам Леонид Серегин и следователь СКР Алимов.
Во время судебного заседания Серегин вновь заговорил о 500 тысячах из 2015 года и «трюке с машиной», но дополнительного эпизода в деле не появилось.
Серьезных богатств следователи у Руслана Пенькова обнаружить не смогли. Арестовали автомобиль Toyota Rush, в котором нашли деньги, гаражный бокс в Магадане, ¼ квартиры там же, 380 тысяч рублей (семья заявила, что они принадлежат брату Руслана Пенькова) и земельный участок в Геленджике, деньги на который (один миллион рублей) дала теща Пенькова.
Рассмотрение апелляционной инстанцией дела Руслана Пенькова должно начаться 28 августа 2018 года.
