18+
Действующие в России, Евросоюзе и США законы написаны так, что объявившие голодовку заключенные не имеют ни одного шанса довести свою миссию до конца. Если протестующий окажется на пороге смерти, администрация тюрьмы обязана будет перевести его на принудительное питание. Особое мнение — у Всемирной медицинской ассоциации: там считают, что врачи должны уважать право заключенного на добровольную смерть.
Украинский режиссер Олег Сенцов, отбывающий наказание в колонии «Белый медведь» за создание «террористического сообщества», более 40 дней держит голодовку, требуя освобождения политзаключенных. В поддержку Сенцова выступили российские кинематографисты: Никита Михалков, Андрей Звягинцев, Алексей Герман — младший и другие.
Уполномоченный Верховной рады Украины по правам человека Людмила Денисова заявила, что, по ее мнению, Олега Сенцова в России могут кормить насильно.
«Принудительное кормление — это жестокое, бесчеловечное и унизительное обращение, запрещенное международным законодательством», — написала омбудсмен на своей странице в Facebook.
Понятиям «голодовка» и «принудительное кормление» в российском законодательстве уделено крайне мало внимания.
Ключевая норма у нас по этому вопросу — статья 101 Уголовно-исполнительного кодекса РФ «Медико-санитарное обеспечение осужденных к лишению свободы». В пункте 4 говорится о голодовках:
«В случаях отказа осужденного от приема пищи и возникновения угрозы его жизни допускается принудительное питание осужденного по медицинским показаниям».
Основной посыл — не дать умереть. Все остальное не имеет значения.
Для сравнения, у подозреваемых и обвиняемых по уголовным делам, которые объявили голодовку, гораздо больше прав. У них есть «свой» федеральный закон, принятый еще в 1995 году, — «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». В нем в статье 42 расписан порядок обращения с голодающими:
— начальник администрации обязан выяснить причины непринятия пищи;
— если отказ обоснован, администрация удовлетворяет предъявленные требования;
— если это невозможно сделать немедленно, то дает разъяснения «почему» и принимает меры к удовлетворению требований;
— отказывающегося от приема пищи по возможности содержат отдельно от других заключенных и под наблюдением медиков;
— принудительное кормление применяется, если жизни заключенного угрожает опасность, на основании письменного заключения врача и в присутствии медработника.
К Сенцову этот документ отношения не имеет. Помимо уже упомянутой статьи 101 УИК РФ, осужденного за терроризм режиссера касается следующий акт — приказ Минюста об утверждении норм питания заключенных, в частности «норма для осуществления принудительного питания»:
— крупа манная или овсяная — 50 граммов;
— мясо для бульона — 200 граммов;
— масло коровье — 30 граммов;
— яйцо куриное — 2 штуки;
— сахар — 100 граммов;
— молоко коровье — 800 миллилитров;
— соль поваренная — 10 граммов;
— аскорбиновая кислота — 100 миллиграммов.
Особенность данного набора — в том, что без применения физического насилия (при помощи капельницы) давать заключенным можно только глюкозу (сахар) и аскорбиновую кислоту.
Американские законы
Впрочем, за океаном отношение к праву на голодовку со стороны заключенных не сильно отличается от российских норм.
В Своде федеральных нормативных актов (Code of Federal Regulations), в части, посвященной Федеральному бюро по тюрьмам, отказу заключенных от приема пищи отведена целая глава (part 549, subpart E) – «Голодовки» (Hunger Strikes).
Логика у американских законодателей была такая, как у их российских коллег, писавших нормы для СИЗО. Разве что документ для Штатов вышел более подробный.
Наверх американцы вынесли самую главную на их взгляд норму: «Бюро тюрем несет ответственность за здоровье заключенных и за процедуры для сохранения жизни». В этом смысле российский закон выглядит даже более прогрессивным: у нас в первую очередь нужно выяснить, из-за чего началась голодовка.
Затем в американском законе идут детали, которых не хватает у нас. Например, определение: «Что такое голодовка?». В США она начинается после того, как истекли 72 часа с того момента, когда заключенный объявил об отказе от пищи или когда администрация обнаружила, что осужденный не ест.
После этого голодающего отправляют на медицинский осмотр, где проверяют не только физиологические показатели его организма, но и психику на предмет отклонений. Если обнаружат проблемы — обязательное лечение. И так на протяжении всего периода голодания.
В американских тюрьмах заключенным, которые держат голодовку, в комнату (или камеру) персонал три раза в день доставляет еду, воду в достаточном количестве, предлагает иные напитки. При этом продукты «с воли» в режиме голодовки есть нельзя.
Если жизни или здоровью заключенного будет угрожать опасность, врач сначала должен попробовать убедить голодающего добровольно принять лечение. Если не получится — спасать будут принудительно, даже когда голодающий против таких мер.
Взгляд ЕС
В Европейский суд по правам человека периодически попадают дела о голодовках в тюрьмах и о насильственном кормлении.
Практика рассмотрения таких заявлений показывает, что в Европе на первом плане — сохранение жизни заключенного, даже если для этого приходится прибегать к принудительному кормлению. Главное требование — чтобы оно не перерастало в пытки.
В 2005 году ЕСПЧ рассматривал дело банкира Евгения Невмержицкого, которого насильственно кормили в украинской тюрьме. Сам факт того, что заключенному давали еду против его воли, суд счел нормальным (по медицинским показателям), но то, как именно действовали украинские надзиратели (для кормления использовали наручники, расширитель для рта, специальную трубку, вставленная в пищевод), расценил как пытку.
В 2006 году суд не увидел криминала в действиях грузинских властей, которые игнорировали 115-дневную голодовку обвиняемого по фамилии Панджикидзе.
В 2007 году судьи ЕСПЧ вновь поставили знак равенства между пытками и насильственным кормлением. Оппозиционеру из Молдовы Тудору Чорапу, до заключения работавшему в Центре по расследованию и защите прав человека, не просто не дали провести голодовку. Его намеренно кормили, прибегая к силовым методам, хотя он сам был согласен на вариант с капельницей.
В 2015 году ЕСПЧ оправдал власти Швейцарии. Наркоман из этой страны, попав в тюрьму, начал голодовку, добиваясь легализации каннабиса. Доведя себя до истощения, молодой человек потребовал освобождения, заявив, что не может находиться в тюрьме в таком состоянии. Однако надзиратели решили, что принудительное кормление станет лучшей альтернативой. В ЕСПЧ с ними согласились.
Особое мнение
Единственная крупная общественная организация, которая выступает против принудительного кормления заключенных в любом его виде, — это Всемирная медицинская ассоциация.
Свою точку зрения «пациент вправе сам решать свою судьбу» ВМА закрепила в двух декларациях: Токийской от 1975 года и Мальтийской от 1991-го.
По мнению ВМА, перед медиком, который работает с заключенным, решившимся отказаться от пищи, стоит дилемма, какому из двух врачебных принципов следовать: либо не навредить пациенту, либо уважать его право на отказ от лечения. В организации полагают, что нужно следовать второму.
При этом врач обязан убедиться, что заключенный решил участвовать в голодовке осознанно и добровольно (особенно это важно при массовых голодовках), что он полностью понимает, что делает и каким будет итог. И если пациент окажется в состоянии, когда будет не в силах сообщить, что с ним сделать, — реанимировать и кормить, или оставить в покое; тогда необходимо исходить из последней осознанной воли голодающего.
Любое другое действие (кроме как позволить умереть), по мнению ассоциации, является одним из видов пытки.
Впрочем, в последние десятилетия эта точка зрения является скорее теоретической. На практике последний раз массово умирать голодающим заключенным позволили в Великобритании. В 1981 году 10 бойцов ИРА (Ирландской республиканской армии) поочередно объявляли о том, что они отказываются от еды. Когда умирал один, начинал голодовку следующий.
Премьер-министр Британии Маргарет Тэтчер не выразила сочувствия по поводу их смерти: «Мистер Сэндс (первый из погибших) был преступником. Он сам выбрал, как распорядиться своей жизнью. Его организация не давала своим жертвам такого выбора».
