18+
Алексей Навальный, не успев выйти из спецприемника после месяца ареста, вновь возвращается в камеру: там он проведет еще 20 суток — за то, что во время митинга против пенсионной реформы у полиции оказалась поцарапана машина, а на улицах валялись мешки с мусором. Оппозиционер уверен, что его подводят под «дадинскую статью» — 212.1, максимальное наказание по которой составляет пять лет.
Политика доставили в Симоновский районный суд Москвы спустя девять часов после задержания. Ближе к 16:30 его провели по коридору в сопровождении приставов: «С возвращением!» — пошутил кто-то из команды видеоблогера. В маленьком зале, где должно было пройти заседание, со скрипом поместились два десятка человек.
«Кстати, нас судят за один митинг, но у тебя, говорят, он повлек нарушение, а у нас не повлек», — подперев бока руками говорит фэбэкашник Георгий Албуров.
«Мой митинг круче, чем ваш, — в свойственной ему манере бросает оппозиционер. Он сидит один, без адвокатов. — В протоколах говорится о каких-то мусорных мешках, что из-за меня бросали в патрульную машину различные предметы, а также о причинении вреда сотрудникам правоохранительных органов… Написано, что двум».
Судья Елена Армяшина, даже не представившись, мягко интересуется о защите. Навальный объяснил, что его задержали в пять утра, что при себе ничего не было — ни ручки, ни бумаги. Он не знает, позвал ли кто-то адвокатов. «Угу, понимаю, сейчас выясним», — ласково отзывается Армяшина.
«Подождите, подождите, подождите! — скороговоркой произносит оппозиционер. — Мы с вами так и не смогли познакомиться!» Судья уходит в совещательную комнату, объявив 10-минутный перерыв. После она дает Навальному полчаса на то, чтобы связаться с юристами (все будет тщетно), хотя «он может самостоятельно защитить себя — административное производство не предоставляет обязательного адвоката».
Журналист подбегает к видеоблогеру, чтобы показать обращение к нему руководителя Росгвардии Виктора Золотова, но Навальный грубо отмахивается — занят бумагами. «Еще вчера спрашиваю в спецприемнике, а они отвечают (сотрудники. — Примеч. «Шторма»): «Все хорошо, завтра домой поедешь», — пожаловался он чуть позже своему пресс-секретарю.
С коллегами из Фонда борьбы с коррупцией он болтал о региональных выборах. В это время корреспондент Life, которая предложила ему показать обращение Золотова, спросила, как же ему удается следить за новостями, но не знать, что говорил глава Росгвардии. Оппозиционер с неприязнью ответил, что он читает только те газеты, которые выписывают в спецприемнике, но на этом не остановился: напоследок Навальный оскорбил журналистку, обозвав ее мурзилоидом. Сотрудники ФБК поддержали его нападки.
Вернулась судья, Навальный попросил перенести заседание: «Вы хотите домой, я хочу провести хотя бы денек дома… Потом влепите свои 20 суток — и все будет окей». Армяшина отказала. Во время очередного перерыва, который она объявила, оппозиционер со знанием дела рассказывал об условиях содержания в спецприемнике. «В колонии ты типа живешь, как в общаге, в бараке, — не спеша размышлял он, откинувшись на стуле. — Карцер — это на 15 суток, он хуже всего, это ШИЗО который».
Судья дала Навальному 20 минут на ознакомление с материалами административного дела. В свою очередь оппозиционер просил разрешить допросить Албурова, как одного из организаторов митинга, и Любовь Соболь, «переписка с которой у правительства Москвы составляет 30% материалов дела». Она, со слов оппозиционера, велась уже после его ареста. Правонарушения со стороны политика обнаружили сотрудники 7-го отдела ЦПЭ, исследовавшие интернет. Самого акта, свидетельствующего о найденных нарушениях, в материалах административного дела нет, как зовут сотрудников — тоже. «Очевидно, что это — фикция», — подытожил Навальный.
Армяшина опять отказывает, Навальный пытается донести, что двое свидетелей в зале. «Я все поняла, — говорит судья. — Но это не значит, что их нужно допрашивать». Когда стрелка на часах перемахивает за семь, она приступает к рассмотрению дела. Из документов следует, что во время шествия митингующие выбрасывали мешки с мусором и поцарапали «тойоту», принадлежащую силовикам. До этого на улицы их призывал выходить Навальный.
Свою речь видеоблогер ожидаемо растянул: перед тем как громогласно потребовать от Армяшиной уйти с поста судьи, он напомнил, что, когда судится «с чиновниками и ворами», адвокаты последних говорят, что без решения суда их клиентов запрещено так называть. Задался вопросом: а может, полицейские сами поцарапали автомобиль? «Если я скажу, что Золотов терся кокардой о мою машину и поцарапал краску, вы проведете проверку и скажете, что это неправда, потому что в этот момент Золотов воровал капусту», — под одобряющий хохот сторонников закончил он.
Пока Елена Армяшина решала, что с ним делать, Навальный вместе с Кирой Ярмыш обсуждал, какие книги ему передадут в спецприемник: Чака Паланика не любит, Теннесси Уильямса не знает, очень хочет почитать классику и что-нибудь из «нашего последнего». А еще порадовался, что ему разрешат помыться без очереди, и что в скором времени посетители его Instagram «сойдут с ума» от обилия фотографий.
Традиционно Навальный не оставил без внимания журналистов: коллеге из РАПСИ он посоветовал написать мемуары о его работе в одном из судов. Но корреспондент не растерялся и заставил видеоблогера поволноваться, заявив, что Алексей Анатольевич — единственный в России человек, которому дали два условных срока, а ЕСПЧ встал на его сторону. Завязалась оживленная дискуссия: Навальный утверждал, что в суде конвоиры в специальном помещении пристегивают подсудимых к кольцам и избивают их. «Не видел, не знаю», — отвечал журналист. Тогда политик пообещал ему, что «в прекрасной России будущего» корреспондента будут пытать, пока тот не скажет правду.
Дискуссия прервалась уже в двенадцатом часу ночи — судья Армяшина вынесла решение: 20 суток ареста.
Правоохранители задержали Навального в понедельник утром, как только он вышел из спецприемника, где провел под арестом 30 суток за акцию в поддержку забастовки избирателей.
