18+
Во время Восточного экономического форума (ВЭФ) представители туристического бизнеса рассказали президенту Путину о проблеме так называемой китайской туристической мафии. Суть претензий в том, что в Приморье — и по всей стране в целом — работает множество компаний из туристического сегмента, которые хоть и являются формально российскими, но на самом деле принадлежат китайским бизнесменам. Они предоставляют тургруппам из Китая всевозможные сервисы — от экскурсий до размещения. По мнению гидов и туроператоров Санкт-Петербурга, китайские туристы не пользуются их услугами, предпочитая прибегать к помощи своих соотечественников из местной диаспоры, у которых нет ни документов, ни знаний. В довершение ко всему — китайские туристы питаются только в своих ресторанах и покупают сувениры исключительно в особых магазинах, где покупки оплачиваются через WeChat. Daily Storm попытался разобраться в ситуации и поговорил с исполнительным директором туристической ассоциации, которая уже 15 лет занимается вопросами российско-китайского туризма, «Мир без границ» Александром Агамовым.
— Даже не будучи «в теме», можно увидеть, что китайских туристов в России гораздо больше, чем всех остальных. А что говорит статистика?
— Китайский туристический поток сейчас — это примерно 1,5 миллиона поездок в год. В этом смысле Россия сопоставима с Австралией, которая в 2018 году заработала на китайском турпотоке восемь миллиардов долларов.
У нас ни во времена СССР, ни потом уже в России никогда не было такого концентрированного потока из одной страны, как в последние семь лет идет из Китая. При этом китайский турист — он невозвратный, но это нормальная ситуация, потому что за редким исключением таких мегапопулярных дестинаций, типа Парижа и Рима, в целом массовый турист второй раз в одно и то же место не возвращается.
— Вот приехали китайцы в большом количестве — складывается ощущение, что они ездят только группами. Правда это?
— Не совсем так. Поток формируется следующим образом: 80% — групповой туризм, 20% — индивидуальный. Индивидуальные туристы въезжают по обычной визе, ну и по электронной в определенных регионах: Дальний Восток, Калининград и с октября — Петербург. Мы каждый год фиксируем увеличение потока на 15% и рост показывают обе группы. Порядка 110-115 тысяч въездов — это индивидуальные туристы, поэтому рассказы о том, что из Китая такие к нам не ездят, — неправда.
— И все-таки группы безусловно лидируют...
— Здесь нет никакого принуждения, никакой политики, хотя это, безусловно, на руку — и там, и тут. Во-первых, китайцы в основном не говорят ни на каком другом языке, кроме китайского, соответственно, передвигаться в любой стране без языка они не могут. Поэтому группы приезжают с так называемым турлидером. И этим очень хорошо пользуются. Например, когда группе говорят: «А давайте сходим в цирк, есть время и возможность», — эта услуга, как правило, не входит в стоимость тура и, стоя у кассы, где на русском и английском написано «Стоимость билета 500 рублей», никто ничего не сможет прочитать. И турлидер спокойно возьмет с них по 3000 рублей, и ни один китаец даже слова не скажет, просто потому что никто не понимает ни латиницу, ни кириллицу. Во-вторых, групповой тур дешевле сам по себе. Кроме того, часто — это пожилые люди, которые хотят некую защищенность, поэтому они сбиваются в группы.
— Что думаете насчет всех тех жалоб относительно «громких» китайских групп?
— Групповой туризм — нормальная история, вспомним хотя бы нас в 90-е годы, когда мы толпами ездили в Турцию, и как мы там себя вели. Да, китайцы громкие, могут кидать мусор на пол и плеваться, но это не потому, что они нас не уважают. В Китае вообще понимают, что это уже не совсем соответствует реалиям и предпринимают шаги, объясняя, как вести себя не надо, ведь отличительная черта китайцев — дисциплинированность. Если им один раз сказать, что в этой стране так нельзя — второй раз не нужно повторять.
— Вы упомянули, что китайские группы едут под присмотром турлидера. Каковы его функции? Его можно назвать гидом?
— Наверное, нет. Это, скорее, человек, который отвечает за то, чтобы группа приехала в страну и уехала в том же составе. Мы с китайской стороной обсуждали, есть ли возможность отказаться от турлидера. Ее нет. Китайский турист пока еще неопытный, не ориентируется, и нельзя доверить группу «попутным ветрам». Но мы понимаем, что у турлидера есть и личная история, связанная с тем, чтобы превратить эту группу в центр экономической прибыли. Речь о том, что идет уже помимо его зарплаты.
— Раз уж мы заговорили о сопровождающих, расскажите подробнее о проблеме гидов. Почему наши китаисты так возмущены якобы нелегальными китайскими экскурсоводами?
— В России до сих пор нет закона о гидах. Еще когда Ростуризм был под Минкультом, был создан проект закона о гидах, обо всех вообще — не только китайских. У нас эта профессия не легализована, то есть те люди, которые говорят, мол, мы настоящие гиды, они с точки зрения закона такие же «серые» экскурсоводы, как и те китайцы. Спросите у нашего гида, а платит ли он налоги? Наше туристическое законодательство — оно о выезде, потому что все 90-е годы к нам никто не ехал. Там элементарно нет никаких определений о принимающем туроператоре. Отсюда и те, кто говорят, мол, я ничего особенного не должен туристу — оказываю визовую поддержку, размещаю в гостинице, а кто его там водит — вообще не мое дело. И можно совестить туроператора сколько угодно, но по закону он прав. Отсюда и такое же отношение к гидам.
— Если вне закона все, откуда тогда разговоры про «официальных» гидов?
— В советское время была своя школа гидов, потом она разрушилась, и в каждом субъекте возникли ассоциации гидов, которые в договорных отношениях с местными комитетами по туризму легализовались. Но речь не о профессии, а об организации. И дальше они гидов сертифицируют за деньги. Но с точки зрения государства — они занимаются деятельностью, которая в законе не прописана. Получается, у нас есть цивилизованный туристический рынок и нет отлаженной системы гидов.
— А что мешает принять закон, если проблема так остро стоит и все о ней знают?
— Есть с этим законом один момент, который, на мой взгляд, является камнем преткновения. Одно из требований — гидом может быть только гражданин России. Это логично, но штука в том, что, например, в Москве китаистов не хватает. В столице всего 130 гидов с китайским языком, которые приписаны к московской ассоциации, в Петербурге их больше 300. В Москву в высокий сезон ежедневно приезжает 200 китайских групп, которые находятся в городе два-три дня. Если завтра примут этот закон и он сразу начнет действовать, то поток сразу упадет. Сейчас их ведут вот эти пресловутые «нелегальные» гиды.
— Один из аргументов против китайских студентов — они рассказывают небылицы. Например, что Петр I — внук Ленина или что Петербург основал Сталин.
— Если говорить о некомпетентности китайских гидов, то тут тоже все неоднозначно. Я ради эксперимента как-то взял в Питере нашего гида, очень толкового, который сказал, что аура Петербурга очень печальная и город занимает первое место по числу самоубийств. И я говорю коллегам: «Знаете, китаец рассказал нам, что Питер — лидер по числу самоубийств». И мне ответили: «Вот видишь, видишь, что китайцы говорят!». Я в итоге раскрыл карты, но суть в том, что мы совершенно иначе это воспринимаем, когда это говорит иностранец, а не наш человек. Я часто спрашиваю коллег: а если бы китаец рассказал все, как есть, вы бы его приняли? Да его бы точно так же растерзали, потому что он конкурент.
— А в чем принципиальное различие между нашими гидами и китайскими?
— Тут есть одна чисто китайская особенность. Все, кому платит китаец, воспринимается как прислуга. Наш гид — это другого плана человек: у него, как правило, не одно высшее образование, несколько иностранных языков, и он ведет себя соответствующим образом. Китайский гид — человек, который обслуживает эту группу 24 часа чуть ли не по щелчку. Услужливость — штука обязательная. У нас по-другому: если заплатили за семь часов работы, значит, столько и отработает — это сезонная работа, и каждый час гиду дорог.
— Ну хорошо, приехала группа, ходит со своим «нелегальным» студентом, но ведь и гуляет не в абы каких местах. Одна из основных претензий в том, что китайцы ходят только в определенные магазины, от которых российскому бюджету пользы никакой, да еще и пускают туда не всех. Все деньги при этом оседают в карманах китайских владельцев подобных точек...
— Китайцы очень любят шопинг — это обязательная часть любой поездки. То, что есть магазины, куда пускают только группы, — это тоже тот вопрос, который не стоит так раздувать. Во-первых, по закону магазины могут устанавливать собственный режим посещения, ассортимент товаров и цены. Во-вторых, а что обычный человек хочет найти в тех магазинах по тем ценам, которые предлагают туристам? Но есть одна вещь, которая действительно важна, — а платит ли он налог? Пропустил ли он товар через кассу? Глобально ситуация с подобными магазинами выглядит следующим образом: там китайские инвесторы, но с российскими юридическими лицами. Среди них есть те, кто действительно работает нечестно, а большая часть товара идет мимо кассы.
— Говорят, что для оплаты используют китайскую платежную систему WeChat Pay. Это действительно так?
— Да, для этого используется WeChat Pay, но тут тоже есть несколько моментов. Есть компания «Яндекс», которая является одним из представителей системы WeChat Pay в России. Они приходят в крупные магазины — типа ГУМа — и подключают кассовые аппараты к платежке WeChat. В нем нет ничего страшного, он просто удобен — ты наводишь на QR-код и оплачиваешь покупку. Это как раз та самая инфраструктура, за которую мы ратуем. И тут абсолютно нет ничего нелегального. Однако не везде пришел тот же «Яндекс» и подключил WeChat Pay. Что происходит в таких случаях: есть телефон, который зарегистрирован в Китае, и есть китайский счет, но QR-код находится в российском магазине. Такие транзакции, конечно, идут мимо нацбанка.
— А в чем вообще фишка этих сувенирных магазинов, где цены завышены просто в невообразимое количество раз?
— Представим себе, что я — китайский туроператор, и я заложил перелет, размещение, передвижения, посещение музеев и питание. Получилась сумма, скажем, 5000 юаней. Нет, дорого, дай-ка я его продам ниже себестоимости, например, за 2000 юаней. Казалось бы, зачем это делать? Но я понимаю, что у меня есть «свой» человек — либо турлидер, либо вот этот студент, который поведет группу в магазин. В этом магазине по цене в пять раз больше туристы купят разного товара — и 30% уйдет моему человеку. Из них 10% он оставит себе и 20% отдаст мне. Таким образом, я покрою разницу на демпинге и, может быть, останусь в плюсе. При нормальной схеме турпродукт — это разница между оказанными услугами и прибылью, которую берет себе оператор и делит с принимающей стороной. По серой — принимающий оператор вообще не нужен, все делает этот китаец, который ведет группу.
— Неужели туристы до сих пор не поняли, что это все ловушка? Они же не отрезаны от мира, читают соцсети, обмениваются информацией.
— Конечно, уже сейчас китайцы понимают, что их начинают разводить, и приходя в магазин, ничего не покупают. Кстати, эта схема с магазинами обкатана не только у нас. В Таиланде, на Филиппинах, в Корее происходит то же самое, есть даже видео, где турлидер буквально заставляет китайских туристов что-то покупать, утверждая, что он из-за этого заложил квартиру, и если они ничего не приобретут — он просто умрет. В России их пока раскручивают стандартным «Кругом все подделки, но мы знаем магазин, где вы купите настоящий товар». Но так вечно продолжаться не может, поэтому даже эта история начинает потихоньку отходить. Кстати, недавно нацбанк объявил, что только за три месяца низкого сезона китайские туристы принесли в казну более 200 миллионов долларов. Впервые государство дало официальную цифру прибыли от китайского туризма. Но в целом — китайцы все-таки любят работать «со своими», это правда.
— Хорошо, по магазинам понятно. А что с остальными составляющими тура? Как и куда уходят деньги от них?
— Тут тоже надо разбирать все детально. Начнем с перелетов. В Шереметьево и обратно в Китай летает 11 авиакомпаний: семь российских и четыре китайских. Все они платят аэропорту деньги за обслуживание. Разумеется, есть еще прибыль от билетов. Не забудем и про зону Duty Free, где китайский чек вдвое больше, чем стандартный. Живут они все в гостиницах, причем тут часто получается очень смешно. В высокий сезон отели жалуются нам: «Ой, эти ваши китайцы всех европейцев нам распугают», как низкий сезон: «Слава Богу, у нас есть китайцы, они нам спасают все». С музеями то же самое. Нам «Эрмитаж» говорит: «Летом — это просто святых выноси, но в это время года много всех, не только китайцев. Но спасибо им за январь!» Начинается финансовый год, казна пустая, и китайцы — неплохое подспорье. По-любому из Москвы в Питер они едут на поездах — не зайцем же они катаются.
— А как насчет ежедневных потребностей, например еды? Везде пишут, что китайские группы ходят только в свои рестораны.
— Это правда, но так было, есть и будет всегда, и не только в нашей стране. Китайцы не едят другую кухню, они, конечно, пробуют наши блюда и им даже что-то нравится, но все условные семь дней, которые они здесь находятся, есть они их не будут. Для них любая кухня, кроме китайской, — не ярко выраженная. Поэтому, когда к нам приходят регионы и просят «дать» им китайцев, я всегда спрашиваю: «А есть ли в городе хоть один китайский ресторан?» Но тут вопрос, как и с магазинами: платят ли они налоги? У таких «серых» ресторанов еще другой момент может быть — они же на всем экономят, в том числе и на продуктах, поэтому случаются и отравления, как было в Петербурге, например.
— Я так понимаю, что далеко не все смотрят на эту проблему так детально. Для общественности китайские группы — это просто очень громкие неряхи.
— Глобально так и есть. Как-то один большой чиновник из Минкульта сказал: «Лучше бы этих китайцев вообще не было», на что я ответил, что нет плохих туристов — есть непрофессионализм при работе с людьми и отсутствие клиентоориентированности. Весь мир хочет китайцев, хоть и по-разному к ним относится, но они самые платежеспособные. Но что вы хотите, если даже представитель интеллигенции писательница Толстая, которая не смогла взять билет на «Сапсан», сказала, мол, давайте всех китайцев в Сибирь отправим...То, что Путину вообще озвучили проблему, вне зависимости от того, как был поставлен вопрос, — это все равно очень позитивно, потому что за три года государство ни разу не вышло на серьезный диалог с профессиональным туристическим сообществом.
— С чем это может быть связано?
— Чиновникам это не очень нравится, потому что нужно фактически расписаться в том, что в их епархии не все благополучно. К тому же все боятся пойти против линии нашей дружбы с Китаем, потому что туризм — это один из ее маркеров. Мы разговаривали с туристическими властями в Китае, и они все прекрасно понимают, ведь они даже внутри страны борются с нелегальными туристическими схемами. Направляющие компании, которые сидят где-нибудь в Пекине или Гуанчжоу, точно так же уходят от налогов в своей стране, и это идет уже мимо китайской государственной кассы.
— Обычно после того, как ту или иную проблему озвучивают напрямую президенту, решение находится очень быстро. Есть уже какие-то подвижки?
— Пока все тихо, но мы уверены, что движение пойдет. Главное, чтобы Минэкономразвития не решило замкнуть все на себе и порешать все «в кабинете», не советуясь с представителями отрасли. Там хотят вдвое увеличить туристический поток — цель хорошая, для этого уже работают с визами — отлично. Развитие кластеров и инфраструктуры — тоже замечательно. А вы поговорили с «Эрмитажем» и музеями Московского Кремля: а могут они принять больше туристов, чем уже есть сейчас? Они совершенно точно скажут, что нет. Вот этот дополнительный поток, вы его куда пошлете? И неважно, китайцы это или американцы, — Кремль не может принять столько. В Петербурге Екатерининский дворец встал в этом году в пятичасовых очередях. Здесь же тоже нужна определенная политика — продвигать другие, менее популярные музеи, чтобы турист подумал «Раз я сейчас не попаду в Кремль, пойду-ка я в Исторический музей — там тоже круто».
— А против «серых» схем есть средство?
— Прежде всего нужно, чтобы государство следило за движениями на валютных счетах принимающих туроператоров. Когда компания передает китайского туриста в руки того самого студента, на ее счету не происходит никакой активности, но при этом государство видит, сколько всего туристов провел принимающий туроператор. Их может быть десятки тысяч, но по документам в компании работают два человека — как такое может быть? Тут все просто — принимающая сторона получает за каждого туриста фиксированные деньги, неофициально, конечно же, и видеть не видит этих туристов. Китайский студент полностью занимается группой. А если государство начнет задавать вопросы туроператорам на эту тему, тогда они начнут задумываться о прозрачности.
— Это первый шаг, а дальше? Вот как работать с теми же сомнительными магазинами?
— По линии магазинов хорошо бы начать проверять чеки. К примеру, вышел китаец счастливый в янтарных бусах, у него даже не надо спрашивать, сколько он заплатил, тут один вопрос: «А чек вам дали?» Мы задавали этот вопрос Роспотребнадзору, они говорят: «Это мелкий бизнес, а у нас установка «малый бизнес не кошмарить», поэтому мы не можем не трогать российские магазины и при этом кошмарить китайские. Либо всех, либо никого».
— Но должен же быть какой-то способ проверить их...
— Если турист скажет, что его в магазине обманули, тогда можно провести проверку. Но китаец, у которого каждый час расписан, да еще и под надзором турлидера, никогда на такое не пойдет. Мы даже распространяли по всем группам специальный кризисный телефон, по которому можно было позвонить и пожаловаться, в итоге знаете что? Нам звонила одна китайская компания и ябедничала на другую: «А вы знаете, вот такой-то китайский оператор — он такой-сякой, водит свои группы в нелегальные магазины». Вот и все, ни один турист не позвонил. А вообще — у китайцев даже нет необходимости никого подкупать или вступать в какие-то коррупционные схемы: у нас такие дырки в туристическом законодательстве и такое отсутствие мониторинга, что поле для деятельности шире некуда.
— Кстати, не знаете, как обстоят дела с турпотоком после чемпионата мира по футболу? Помнится, что были большие ожидания.
— На самом деле, если смотреть статистику, то за I квартал этого года поток у нас упал. Операторы говорят, что ставка на то, что после чемпионата мира к нам поедут просто все — она вообще не сработала. Тогда в большом количестве приехала Латинская Америка, но второй раз ехать для них — это практически немыслимая история. Конечно, надо смотреть уже полностью по всему году, но «Вау!» точно не будет.
— В Сети еще часто недобрым словом упоминают систему страхования китайских туристов. В чем там дело?
— Есть огромная компания China Life, которая отвечает за страхование китайских туристов. Во всем мире она работает через свои собственные assistance фирмы. Мы в 2011 году сумели договориться с China Life, и китайцы, которые ехали в Россию, там у себя не страховались. Их отлавливали здесь на границе и страховали на месте, но мы быстро поняли, что это неправильно. В итоге договорились, что китайцы таки будут страховаться у себя дома, а вот перестраховщиком будут выступать наши компании. В этом плане российский рынок отличается от остальных.
— Почему это так важно?
— По межправительственному соглашению, по которому группы ездят, есть одно условие — прибыло 50 человек, 50 и должно выехать. Если один где-то потерялся, то группу не выпустят. Так же все работает и на въезд. А если человек умер? На моих глазах была история: на второй день пребывания в одной из групп умерла старушка, а у них жесткий маршрут — они в Петербург едут и все такое. В итоге они уехали в Питер, свое отгуляли и вернулись в Москву, чтобы улететь. За эти семь дней по страховке старушку кремировали, оформили все документы и урну всучили турлидеру, который пошел к пограничнику. Тот смотрит список, мол у вас 50 человек, а паспортов 49, где еще один? Турлидер дает ему урну и соответствующие документы, и они успешно отбывают в Китай.
— И все-таки, откуда критика, раз все так хорошо работает?
— Наши власти, прежде чем пропустить группу, должны убедиться, что она застрахована. Как правило, страховые компании вносят список застрахованных в специальную электронную систему СИС, и когда комитет по туризму, например Москвы, проверяет эти списки на въезд, он сначала смотрит, что это идет от туроператора, который имеет право работать с китайскими туристами, и что они все застрахованы. Критика тут исходит от человека, который еще четыре года назад работал у нас, зовут его Юрий Цуркан. Он в Санкт-Петербурге создал свою небольшую ассоциацию, его сфера бизнеса связана с оказанием услуг по встречам-проводам. Это как раз специфика российско-китайского туризма.
— Опишете процедуру?
— Вот вы, например, туристическая компания и ожидаете приезд 10 000 китайцев. Вам китайская компания-контрагент предоставляет список группы. На этот список вы ставите свою печать и с ним идете в комитет по туризму. Работник комитета смотрит в СИС и проверяет, все ли застрахованы. После этого там делается шесть или семь копий документа и на них ставится их печать. В день прилета идете в аэропорт и передаете бумагу пограничникам. Потом точно такой же список приносит китаец — у них такая же процедура. Погранслужба смотрит документы, и если нет никаких отличий, группу пропускают. А теперь представьте, что происходит, если в день прилетает 20 таких групп. Соответственно, из-за недостатка ресурсов туроператор нанимает компанию, которая делает это за него. У нас пять лет назад была такая компания, в которой как раз работал Цуркан. Когда он ушел, то организовал этот бизнес, уже сам в Петербурге.
— То есть появилась конкуренция в его лице?
— Это не совсем так. Три года назад мы решили, что этот бизнес по встречам-проводам — его больше не будет внутри нас, и эта структура выделилась в отдельное юридическое лицо. Они до сих пор работают, и финансово мы к ним отношения не имеем. А дальше мы с Ростуризмом начали работать над новым текстом российско-китайского соглашения о безвизовом обмене. Мы подумали, что вся эта беготня с печатями — уже прошлый век, что нужно все перевести в электронный документооборот. Чтобы туроператор сам вносил все в систему, и это в итоге доходило до пограничников, которые без всяких бумажек также видели бы все списки. Помимо финансового вопроса, что тратятся деньги на посредников, есть и фактор того, что китайская сторона может в последний момент поменять список — и это обычное дело. А если это суббота или праздники? Куда его нести, чтобы получить новые печати? А китайцы уже летят. У нас была история, когда в ноябре позапрошлого года на праздники группа на двое суток застряла в аэропорту. А с электронной системой проблема отпадает сама собой. Медведев это новое соглашение подписал, его смотрели МИД, МВД и все вовлеченные службы. Осталось только согласование китайской стороны. Это означает, что вот этот посреднический бизнес умрет — как наша компания, так и бизнес Цуркана. Но мы понимаем, что нельзя лежать поперек прогресса.
— Глобально, «серость» — это проблема только китайского турбизнеса?
— Вы серьезно думаете, что, например, у нас на внутреннем рынке нет никак «серых» схем? Точно так же и у нас продают нелегальные экскурсии своим же, и туры организовывают не зарегистрированные ни в каком реестре турфирмы. Нет такого, что в российском сегменте все при бабочках, а вот на китайском направлении непонятно что творится! Пока это все не встанет на ноги и не будет понимания, что НИКТО не работает в серой зоне, ничего не сдвинется. Потому что, когда китайцы делают эти «непристойные предложения», они же делают это тем компаниям, которые готовы на это идти. Если ему одна, вторая, третья компания скажет «Мы так не работаем», он упрется в стену и решит, что да, наверное, так нельзя. Но нет же, он находит тех, кто готов работать «по-серому».
— Получается, что по сути любые туристические группы могут существовать вот так — условно вне правового поля?
— Именно так. Сейчас это китайцы, но ведь постепенно появляются и другие. Вот уже и корейцы «гоняют» их гидов. Корейских туристов ведь у нас тоже много стало, другое дело, конечно, что размеры страны несопоставимы с китайскими. Кроме Кореи, есть еще Иран — с ними тоже безвизовое соглашение. В какой-то момент поток начал расти, потом несколько упал, когда их снова начали американцы прижимать и там начались проблемы с экономикой. Но их число так или иначе в ближайшее время снова вырастет, а в Москве всего один гид с фарси. Это говорит о том, что их поведут «свои», те же студенты, которые здесь учатся. Но если мы научимся работать с Китаем — нам это потом поможет работать со всеми остальными рынками.
— Отвлечемся от «серых» схем. Хочется все-таки понять, а что же так привлекает китайцев в России? Помимо того, что мы один из их ближайших соседей и в целом дружественная страна.
— Тут много вполне банальных причин: да, мы дружеская страна, они знают о Ленине, о Москве, Красной площади и «Эрмитаже» — они проходят это еще в школе. Они хотят к нам приехать и все это посмотреть. Тур в Россию дешевый. То есть он сильно дешевле, чем во Францию, США, Англию.
— Интересно, а почему западные коллеги зарабатывают на этом значительно больше нашего?
— Ответ простой: потому что инфраструктура этих стран уже давно работает на прием иностранных гостей. У нас, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, практически ничего не приспособлено. Отсутствие подходящей инфраструктуры и компенсируется ценой. Плюс, учитывая китайскую любовь к шопингу, здесь у них есть возможность приобрести те линейки известных брендов, которых нет в Европе. В результате — в тройку стран, где больше всего китайцев, входит Россия наряду с Францией и Италией.
— А вот этот интерес к нам как-то подогревается с нашей стороны? Наверняка нельзя все отдавать на откуп только нашим историческим и дружеским узам.
— Мы все понимаем, что для того чтобы к нам ехали, надо страну продвигать. Но что делает наше государство в этом направлении? Ничего. Россию как туристическую дестинацию никак не рекламируют. Сейчас Минэкономразвития начало строить большие планы — как оборудовать отрасль и прочее, но пока еще в реальном мире есть геополитика, и в ней Россия, как страна для посещения, не приветствуется, особенно странами Европы и Америкой.
— Что же нам делать тогда? Создание суперпривлекательного имиджа в глазах Запада потребует очень больших усилий.
— Да, но можно поступить по-другому и выбрать приоритеты. Например, на ближайшие три года делать ставку на страны Юго-Восточной Азии и там продвигаться. Но у нас пока ничего этого нет. В результате направляющие компании, к которым как раз и предъявляют много претензий, нас и рекламируют. Чтобы взять туриста и отправить его в тур, в котором они его будут «доить» и прочее, стране нужно сделать хорошую рекламу. Они в это вкладывают свои деньги вместо нас. Ну и диктуют свои условия.
— Кстати, вы ранее упоминали электронные визы, как один из позитивных факторов для развития туризма. Как это работает сейчас?
— Это очень хорошая вещь, но есть один минус: при нынешнем режиме обладатели электронных виз не могут покидать регион прибытия. Вот только на вопрос, как проконтролировать перемещение туриста внутри страны, никто не отвечает. Да и нецелесообразно это, если мы хотим развивать туризм.
