18+
— Бум-бум-бум, — молодой парень, одетый в красно-желтую футболку ФК «Барселона», поднимает руку с вытянутым указательным пальцем. Наводит его то на меня, то на своих товарищей, изображая огонь из пистолета. – Вот как оно было в воскресенье. Начали стрелять по мирным людям.
— Бум-бум-бум, — с грустной улыбкой повторяет его приятель, тоже фанат сине-гранатовых. На том участке, куда он приходил, чтобы поставить в бюллетене галочку напротив слова Si — за независимость, все было тихо. На многих других – нет.
На площадь Каталонии, где еще до «кровавого» 1 октября постоянно собирались тысячи сторонников отсоединения, он пришел, чтобы поддержать своих товарищей, которым в воскресенье не повезло встретиться с разгневанными полицейскими.
Референдум бездельников
О том, что борьба за независимость – это почти всегда кровь, в Барселоне не просто забыли. Здесь о подобном, кажется, даже не думали.
Вплоть до воскресных событий местное население полагало, что это исключительно мирный «интеллигентный» процесс. А сопротивление официального Мадрида голосованию – забавный игровой элемент, вроде шахматной партии или набора квестов: «спрятать урны от полиции», «тайно оповестить всех об адресах избирательных участков», «оплатить всем миром штраф для организаторов референдума».
И когда Мадрид вместо очередного хода в этой странной партии просто взял и перевернул доску – для Каталонии это оказалось шоком.
— Глупая затея была, — делится с нами своим мнением местный предприниматель по имени Сергей. Он давно перебрался в Каталонию из России в поисках лучшей жизни и уже успел поднатореть в местных реалиях. – Это референдум бездельников. Все бизнесмены, с которыми я общался по этому поводу, и местные, и приезжие – все против отделения. В регионе очень много крупных проектов, которые завязаны на испанский капитал, но из-за этой неопределенности они простаивают или оказываются замороженными.
Чтобы мы поняли его негативный настрой, он предлагает нам повнимательнее присмотреться к тем, кто выходит на улицы отстаивать результаты референдума.
— Либо дети, либо лентяи — хотя, наверное, нехорошо так говорить, но это правда, — продолжает Сергей. – Они думают, что все их проблемы из-за Мадрида, а на самом деле — из-за того что они просто не хотят работать. Их знаменитая сиеста на четыре часа! Дополнительные рабочие часы? Нет, никогда, лучше пойти в бар выпить пива – это же традиция. А виноват Мадрид! Верят, что если станут независимыми, все сразу поменяется. Пытаешься с ними дискутировать, приводишь цифры – просто отказываются слушать. Начнешь спорить – могут побить. Такое у них понимание демократии.
Democracia — это один из главных лозунгов как самого референдума за независимость, так и шествий против полицейского насилия, которые проходили во вторник во всех городах страны.
Democracia – на плакатах, расклеенных по всей Барселоне. Democracia – на бело-голубых флагах протестующих, повязанных ими на манер шейных платков.
По сценарию Донбасса
Про то, что во вторник, спустя сутки после голосования, в Каталонии намечается нечто массовое, было известно заранее. Началось все с того, что профсоюзы объявили о всеобщей забастовке. Это означало, что жизнь в Барселоне и других крупных городах окажется наполовину парализованной: никакого общественного транспорта, масса закрытых торговых точек, перерытые центральные трассы. Местных жителей грядущий коллапс не сильно беспокоил: судя по сообщениям в социальных сетях, они тоже готовились выйти на улицы, чтобы высказать всему миру возмущение воскресными избиениями на избирательных участках.
Главных вопросов было два: насколько силен народный гнев и готовы ли власти Испании повторить опыт с силовым разгоном несогласных.
Тут сразу невольно приходит на ум донецко-луганский сценарий, когда все начиналось с мирных выступлений, на которые власти отвечали исключительно силой. И другие элементы тоже смотрелись как под копирку: богатый промышленно-развитый регион, с населением, которое не слишком сильно ассоциирует себя с остальной Испанией, со своим языком и своей историей.
Сложности протеста в Каталонии тоже «донецко-луганские»: главный враг находится не внутри региона, а за его пределами. Поэтому собраться всем миром и осадить здание условной администрации – не вариант. Администрация ведь тоже за отсоединение.
В такой ситуации мяч находился на стороне Мадрида.
И там решили второй раз «в Турчинова» не играть. В воскресенье дали добро на применение силы, а вот во вторник обошлись не просто без полицейских, даже громких заявлений не делали, чтобы понапрасну не заводить толпу.
А толпа собралась серьезная. К вечеру называли цифру – 300 тысяч человек.
От Франко до СССР
«Протестный вторник» начинается с самого утра.
Правда, утро это — по-испански позднее: десять-одиннадцать часов, раньше на улицы даже ради протеста выходить несколько лениво. В этом смысле Каталония не слишком отличается от других областей Пиренейского полуострова.
Люди, через одного обернутые в каталонские флаги, собираются в группы буквально по всему городу и идут к центру. Главных точек притяжения две – это площадь Каталонии и площадь Универсидад.
Самая большая демонстрация движется от проспекта Диагональ по улице Комте Урхель к центру города. Мы с фотокорреспондентом аккуратно вклиниваемся в этот поток с одной из маленьких боковых улиц.
Первое, что бросается нам в глаза, – это обилие флагов СССР в руках протестующих. Их, конечно, гораздо меньше, чем каталонских и той самой Democracia, но в Испании «серп и молот» увидеть никак не ожидаешь.
— Мы выступаем за социализм, — отвечает мне студентка по имени Мария, когда я спрашиваю, почему они выбрали для шествия флаг Советского Cоюза. – Это просто символ.
— Здесь много «левых»? – задаю я кажущийся очевидным вопрос. Вокруг нас полно молодых людей в футболках с символикой антифа.
— Не только, — не соглашается Мария. – Раньше на митинги за независимость ходили в основном левые. Но после того, что произошло в воскресенье, выйти решили все – и центристы, и даже правые. Мы должны показать, что полицейское насилие неприемлемо.
По российским меркам демонстрация движется очень и очень быстро. Нет привычного медленного вышагивания. Чтобы не отстать, приходится активно шевелить ногами.
Старшее поколение каталонцев столь бодрый темп поддерживает с трудом, предпочитая пропускать вперед молодых. Их, кстати, подавляющее большинство. Причем, судя по лицам, в рядах недовольных немало школьников, которые в силу возраста даже голосовать не могли.
— У вас в институте не будет проблем? – спрашиваю я парня по имени Роджер. Внешне он чем-то похож на молодого Сергея Удальцова.
— Нет, на сегодня все занятия отменили, — быстро отвечает он. – Преподаватели все понимают.
Беседа со мной отвлекает его от скандирования лозунгов. Многие из них составлены на мотив футбольных кричалок. Чаще других звучит динамовская «Лишь в одну команду мы верим», наполненная незнакомыми мне каталонскими словами.
Интересуюсь переводом у очередного студента, с которым сводит нас шествие.
— Эта улица всегда будет нашей, — чуть задумавшись, отвечает он. - Примерно так. Знак того, что нас не победить.
— Тех, кто голосовал за?
— Не только, — влезает в разговор его товарищ, слишком прилично одетый для такого собрания. Но фоне студентов-анархистов он выглядит прилежным отличником, ускользнувшим от бдительного родительского ока. – Я выступал против отделения. Хотел прийти на референдум и проголосовать против, потому что мне никогда не нравилась идея с независимостью. Но после того, что устроили испанские полицейские, я ответил да в бюллетене. И сейчас я здесь, и думаю, что надо отделяться.
Помимо каталонских и советских флагов у демонстрантов на удочках и на спинах красуются еще два полотнища – красно-зеленый баскский флаг и неизвестный мне триколор, красно-желто-фиолетовый.
С первым все понятно. В Стране Басков независимость от Испании — не менее популярная идея, чем в Каталонии. И оба эти региона традиционно поддерживают сепаратистские настроения друг друга.
А вот про триколор приходится задавать вопросы.
— Это флаг Испанской Республики, которая была до режима Франко, — объясняет мне обладатель огромного красно-желто-фиолетового полотнища, которым он устал размахивать. – Каталония дольше других боролась с установлением фашистского режима, и сейчас это тоже актуально.
Об этом я слышал. Действительно, противостояние испанских коммунистов и генерала Франко, о котором многие из нас знают разве что из произведений Эрнеста Хемингуэя, неожиданно обрело новую жизнь накануне референдума.
Фанаты мадридского «Реала» из числа ультраправых, да и многие другие ярые противники идеи о независимости Каталонии использовали для продвижения своей позиции песни и речевки времен Фаланги, намекая на Франко, который сумел приструнить «красную» Барселону. Каталонцы же взяли на вооружение символы Республики. Они вполне соответствуют левым настроениям в рядах сепаратистов, плюс напоминают о возможном реванше перед лицом фашистов из Мадрида.
Мелкий левый террор
Если народные выступления во вторник оказались на уровне самых смелых ожиданий, то вот забастовка подкачала.
Общественный транспорт действительно встал, покорный воле профсоюзов.
Но владельцы малого бизнеса – всевозможных лавочек, магазинчиков, ресторанов — посыла организаторов забастовки, как оказалось, не расслышали. Многие не спешили закрывать свои двери перед покупателями.
Логика у них была железная: «Как отразится на мадридских полицейских то, что я закрою свой магазин? На покупателях отразится, на мне отразится. На полицейских – нет».
Но эти доводы разума меркли перед волей обернутой во флаги Каталонии толпы недовольных студентов.
Раз за разом мы наблюдаем следующую картину.
От головной группы демонстрантов отделяются 20-30 активистов, которые берут в плотное кольцо работающий магазин или ресторан. Несколько переговорщиков отправляются внутрь, остальные ожидают снаружи, время от времени выкрикивая речевки, создавая тем самым нужный фон для уличной дипломатии.
Переговоры обычно не занимают больше нескольких минут. Сначала из оккупированного заведения выходят немногочисленные клиенты, затем — донельзя довольные активисты, а следом грустный хозяин заведения, который под приветственные крики закрывает на замок входную дверь.
На пути демонстрации – от Диагонали до Универсидада — не остается ни одного работающего заведения.
Полиция и профсоюзы
Полицейских в форме на улицах практически не видно.
Те, что есть, либо пытаются быть предельно незаметными, либо оказывают помощь демонстрантам, останавливая автомобили и перекрывая улицы. При этом вся полиция – исключительно каталонская.
Для местных жителей это момент крайне принципиальный.
Битвы в воскресенье устраивал исключительно испанский спецназ. Каталонские стражи порядка – муниципальная полиция и мосус (полиция, которая подчиняется Женералитету – правительству Каталонии; шеф мосус считается активным сторонником отделения) — либо выдерживали нейтралитет, либо выбирали сторону гражданских в столкновениях с испанскими коллегами.
Мы подходим к двум офицерам из муниципальной полиции – мужчине и женщине средних лет. Оба выглядят печальными и усталыми.
— Вы работали на референдуме?
— Да, мы были там, — оба кивают.
— Как вы оцениваете то, что там происходило?
— Грустно, очень грустно, — отвечает женщина-полицейский и буквально меняется в лице. Мне казалось, что она и без того выглядела несчастной, но мой вопрос, кажется, ее окончательно добил.
— Я не могу рассказать, — добавляет ее коллега, показывая рукой на работающую рацию.
Видно, что накопилось многое, но для откровений сейчас не место и не время.
Каталонские полицейские в дни референдума оказались буквально между двух огней: с одной стороны – верность присяге и обязанность охранять закон, с другой – насильственная попытка свернуть голосование, в которую испанские власти попытались втянуть и их.
Кадры с избиением избирателей спецназом облетели весь мир – совершенно глупое и бессмысленное применение силы, когда людей без разбора и без цели колотят дубинками. В России так работал только ОМОН на провинциальных футбольных матчах в девяностые и нулевые, когда под раздачу попадали все: и реальные виновники, и те, кому просто не повезло оказаться на пути у разгневанного «космонавта».
Посещение несогласованного митинга в Москве – просто поход на классический балет по сравнению с голосованием в Барселоне. Не везде, разумеется. Но на отдельных участках было по-настоящему жарко.
Поэтому в день голосования журналисты снимали плачущих мосус, поэтому при вопросах о «событиях на референдуме» муниципальные полицейские сереют лицом. То, что произошло, – их зона ответственности, но остановить насилие они оказались не в силах.
— Их очень много в толпе на площади Каталонии, местных полицейских в гражданской одежде, — рассказывает нам Карлос по прозвищу Пистонес, докер и байкер. Огромный толстый мужчина с красной банкой пива в одной руке и гигагнтским флагом профсоюза в другой. – Вы зря думаете, что на площади собрались одни студенты. Там очень много служащих: и полицейские, и пожарные, и водопроводчики. Все.
Именно докеры были одними из главных инициаторов всеобщей забастовки. Помимо видимых всем и каждому эффектов, таких как вставший общественный транспорт, Пистонес упоминает еще один, о котором многие не знают.
— Мы на сегодня заперли половину испанской полиции в Каталонии. Они ведь живут на пароме, — объясняет Карлос. Кадры с кораблем, на котором разместили спецназ, быстро разошлись по интернету, благодаря персонажам из мультиков, нарисованных на борту судна – уточке Твити и малость безумному Даффи Даку. – Паром находится глубоко в порту, который обслуживают докеры. А все мы сегодня здесь. Так что никуда они выйти не смогут, даже если сильно захотят.
Праздник, который всегда с тобой
Во второй половине дня казавшиеся монолитными ряды демонстрантов начинают дробиться и делиться, а люди — расползаться по окрестностям. Формальное время начала мероприятия, на которое все ориентируются, – это шесть вечера. Еще очень нескоро. Торчать все эти бесконечно долгие часы на площадях, ничего не делая, для испанца настоящая мука. Поэтому молодежь начинает искать, чем себя занять.
Действуют студенты по стандартному испанскому сценарию. Его можно озаглавить одним словом – фиеста. Если по-нашему, то День города.
В Испании подобные торжества – очень красочные интересные мероприятия, на которых обязательно стоит побывать. Для самих жителей Пиреней дни фиесты в родном городе – главный праздник в году, к которому готовятся предельно старательно. Шьют костюмы, проводят репетиции танцев и музыкальных представлений, подготавливают сюрпризы.
Но развивается любая фиеста, несмотря на все это многообразие, примерно по одной схеме: в первой половине дня – представления и соревнования, в середине – творчество местных коллективов, к ночи – фейерверк, салют либо иное красочное завершение праздника.
Между второй и третьей частью фиесты обычно бывает большой промежуток, когда ничего интересного нет. И тогда в ожидании финала испанцы начинают развлекать себя сами: разбиваются на группы по интересам и начинают бродить по окрестностям, непрестанно употребляя тапас, пинчос, сангрию, красное вино и пиво.
Лично мне ни разу не удалось уловить хоть какую-то закономерность в блужданиях на фиесте: все просто едят, пьют и радуются жизни, переходя из одной локации в другую. Никакой логики, исключительно бытовой гедонизм.
Демонстрация против полицейского насилия в Барселоне превратилась в точную копию фиесты.
Молодежь быстро умудрилась отыскать не закрытые их особо ретивыми товарищами магазины и начала употреблять главный местный напиток – светлое пиво Estrella. Кто-то делал это на ходу, другие облюбовали для пикника проезжую часть заботливо перекрытых полицейскими дорог, третьи отправились в парк, где находится правительство Каталонии. Там можно было одновременно поддерживать протест, освистывая чиновников, и пить пиво в комфортных условиях – на газоне, в тени деревьев.
Особо беззаботные барселонцы даже не стеснялись на виду у всех скручивать косяки с «травянистым веществом бурого цвета», по запаху напоминающим марихуану. Более цивилизованные извлекали из пакетов заранее припасенные хамон и чипсы.
К протестам жители Каталонии подошли подготовленными.
Кастрюлиада и король
Столь благостное настроение не могло не отразиться на результатах. Сказать, что протест оказался слит, никак нельзя. 300 тысяч человек недовольных – это серьезная цифра. Главная проблема – не в количестве участников, а в качестве недовольства.
Несмотря на все громкие лозунги, жители Каталонии вышли на улицы в первую очередь потому, что не могли поверить: неужели полиция, пусть даже испанская, их будет бить дубинками?
Демонстрации напоминали робкую попытку разыграть заново воскресный сценарий: «Мы снова вышли на улицы, снова хотим независимости. Эй, полицейские, вы нас тронете?»
Не тронули – отлично, можно выдохнуть, брать Estrella в магазинчике у пакистанских мигрантов, которые против, и дальше наслаждаться жизнью.
Около восьми вечера все центральные улицы начали стремительно пустеть, довольные демонстранты стали расходиться по домам.
И тут неожиданно волну протеста подогрел… король Испании.
В девять часов вечера он решил обратиться к народу. Слушать его в Барселоне не захотели.
Чтобы заглушить монарха, каталонцы решили перенести традиционную кастрюлиаду с двадцати двух часов на двадцать один. Кастрюлиада – это излюбленная форма протеста, громкая и безопасная. В оговоренный час местные жители выходят на балконы, высовываются из окон и форточек и начинают бить половниками по кастрюлям и сковородкам, создавая немыслимую какофонию.
Король Испании Филипп VI в тишине провел только первые две минуты своего выступления. Когда стало ясно, что монарх винит в каталонском кризисе местные власти, начался долгий-долгий бой в кастрюли.
Правда, сидящий в Мадриде Филипп никак не мог слышать этих протестных шумов. Не видел он и заваленных пивными бутылками и заклеенных плакатами Democracia улиц Барселоны. А без этих мелочей сути каталонского сепаратизма не понять – не разглядеть той черты, за которой страх и удивление перерастут в решимость, а забастовка больше не будет очередным поводом для фиесты.
Фото: © Daily Storm/Алексей Голенищев
