18+
Калужский суд 17 октября отправил под домашний арест Ивана Любшина, обвиняемого в публичном оправдании терроризма. Молодой человек оставил в интернете комментарий о взрыве в здании Управления ФСБ по Архангельской области, который устроил террорист-самоубийца Михаил Жлобицкий. В последние годы количество уголовных дел об оправдании терроризма заметно возросло. А за последние 12 месяцев в поле зрения силовиков попали сразу несколько человек, которые поддержали или пытались анализировать поступок архангельского бомбиста.
Статья 205.2 о публичном оправдании или пропаганде терроризма появилась в российском Уголовном кодексе в 2007 году. Этого требовала конвенция Совета Европы о предупреждении террористических преступлений. По словам юриста правозащитной организации «Агора» (ликвидирована, иноагент) Дамира Гайнутдинова, до 2016 года эта статья в России применялась крайне редко. Обычно это были дела против исламистов.
Но за 12 лет статья сильно изменилась. Срок заключения подняли до семи лет, а отягчающим обстоятельством стало считаться использование СМИ и интернета. Также с 2016 года все дела о терроризме рассматривают только в окружных военных судах — там нет присяжных. Сами уголовные дела по статье 205.2 ведет преимущественно ФСБ. Силовые структуры и суды жестко пресекают опасные высказывания, хотя у государства есть и другие рычаги воздействия на таких «вольнодумцев».
«Прокурор, например, может вынести предостережение, социальная сеть может удалить публикацию. Участковый, в конце концов, может побеседовать с человеком», — отметил Гайнутдинов. Он уверен, что заводить уголовное дело за любое неоднозначное высказывание о терроризме — излишняя мера.
В то же время адвокат привел пример уместного использования статьи 205.2 — дело против главы Союза молодых лидеров инноваций Рамиля Ибрагимова. Мужчина одобрительно высказался о теракте в США, в результате которого погибли более 50 человек.
Главная проблема сегодня, как отметил юрист, — построение обвинений в оправдании терроризма на заключениях экспертов, «которые при необходимости легко смогут обосновать вывод о том, что анализ мотивов [теракта] равен оправданию».
Корреспондент Daily Storm обратился с вопросом, что такое «оправдание терроризма», к эксперту управления криминалистических экспертиз и исследований АНО «Бюро судебных экспертиз» Надежде Артамоновой. Она ответила так: «Уголовный кодекс трактует это понятие как публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».
Специалист добавила, что оправдание терроризма «всегда является положительной оценкой как самой деятельности, так и действий ее участников, основанной на утверждениях о целесообразности, правомерности и необходимости именно такого способа действий».
Артамонова также уточнила, что эксперт-лингвист способен определить, имеются ли в анализируемом произведении призыв или оправдание, но не может установить, намеревался ли человек оправдать то или иное действие — этим занимается суд.
В лингвистической экспертизе всегда важен контекст, пояснил Daily Storm доктор филологических наук, профессор кафедры общего и русского языкознания РУДН и председатель правления Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам Михаил Горбаневский. «Тут недостаточно взять словарь Ожегова и посмотреть там значение. Мы не рассматриваем слова или словосочетания в отрыве от контекста. Слово приобретает конкретное значение только внутри контекста», — считает Горбаневский.
Террористический акт Михаила Жлобицкого стал судьбоносным для многих людей, которые с ним совсем не были связаны. Помимо Ивана Любшина, который ранее уже попадал в поле зрения калужских силовиков (штраф в размере 400 тысяч рублей по обвинению в экстремизме и реабилитации нацизма за видео и картинки во «ВКонтакте»), силовики в ноябре 2018 года пришли к калининградскому анархисту Вячеславу Лукичеву. Молодой человек выложил скриншот предсмертной записки бомбиста и подписал, что тот «герой». Вячеслав провел несколько месяцев в СИЗО, суд решил, что Лукичеву будет достаточно штрафа в 300 тысяч рублей.
В феврале 2019 года силовики с обыском пришли к псковской журналистке Светлане Прокопьевой. Оказалось, что против нее тоже завели дело за публичное оправдание терроризма. Внимание силовиков привлекла программа «Эха Москвы» в Пскове», в которой Прокопьева говорила про взрыв в Архангельске. Сама она утверждает, что не оправдывала террористический акт, а использовала его как повод поговорить о жестокости российской правоохранительной системы.
За передачу на «Эхе» журналистке грозит до семи лет лишения свободы. В ее поддержку в октябре выступил Союз журналистов России (СЖР). Организация направила письма в Следственный комитет и Генпрокуратуру. В обращениях говорится, что в печатном материале журналистки не содержится лингвистических признаков оправдания терроризма. В СЖР подчеркнули, что Конституция гарантирует гражданам свободу мысли и слова, а суть профессии журналиста — передача обществу информации и всесторонний ее обзор.
По мнению самой Прокопьевой, жесткая реакция сотрудников ФСБ именно на комментарии в интернете о Жлобицком вызвана тем, что им важно показать, что их трактовка событий — единственно верная. Силовиков задела реакция некоторых граждан на теракт, уверена журналистка.
«Недостаточно сочувственная, как им, видимо, показалось, — говорит Прокопьева. — Вместо единогласного осуждения и праведного гнева они вдруг столкнулись с тем, что люди жалеют террориста-самоубийцу Жлобицкого или, как в моем случае, пытаются разобраться в причинах теракта».
На вопрос, как журналистам и блогерам подробно писать про терроризм в России, журналистка ответила, что единственным разумным советом было бы — не писать, но это самоцензура, и такого совета она дать не может.
Дела Лукичева и Прокопьевой стали самыми громкими, но далеко не единственными. В оправдании поступка Жлобицкого, а соответственно терроризма, обвиняют активистку КПРФ из города Вытегры Вологодской области Надежду Ромасенко, Екатерину Муранову из карельского Медвежьегорска, которые, по версии следствия, перепостили предсмертную записку анархиста с комплементарными комментариями. Кроме того, оправдание терроризма силовики усмотрели в стихах специалиста по раритетному оружию Павла Зломного, который проходил по другому уголовному делу и написал стихи о Жлобицком, будучи в СИЗО. Известно еще о двух уголовных делах в Челябинске и Красноярском крае.
Два интернет-комментатора теракта уже получили реальные сроки. Житель Тольятти Александр Довыденков проведет в колонии год за твит о Жлобицком, в котором похвалил террориста и добавил оскорбительную фразу в адрес ФСБ. А Александр Соколов из Сочи был приговорен к двум с половиной годам за шесть комментариев о взрыве в Архангельске.
Стоит отметить, что по статье 205.2 сидят не только журналисты и студенты, которые оставили неосторожный комментарий в интернете, но и люди, которых признать политзэками отказалась даже правозащитная организация «Мемориал». Радикальный публицист Борис Стомахин был осужден за свои статьи и посты трижды за последние 13 лет. Дважды в списке обвинений оказывалось оправдание терроризма и один раз — покушение на это преступление. Поводом для обвинений были статьи под названиями «Памяти шахидов», «Годовщина цареубийства», «Или пару вокзалов взорвать здесь железнодорожных!». Ни в одном из случаев Стомахин не признал свою вину. «Мемориал» (ликвидирован, иноагент) тогда отметил, что тексты Стомахина заслуживают порицания и осуждения.
По информации правозащитной организации «Агора», число приговоров за оправдание терроризма после 2015 года стало исчисляться десятками. В 2015 году по статье 205.2 вынесли всего восемь приговоров, в 2016 году — 47, в 2017-м — 96, а в первом полугодии 2018-го — 50.
