18+
Какими нас встретят объекты, лишенные на три месяца платы за посещение? Для изучения мы выбрали памятники ЮНЕСКО, расположенные недалеко от двух столиц России. По мнению экскурсоводов, именно туда охотнее всего сорвутся жители миллионников, когда власти снимут последние ограничения. Про каждый из объектов с нами поговорил гид или хранитель места, отчего получился познавательный и вместе с тем печальный мини-тур.
Великий Новгород. Бесхозное наследие
«У нас тут кремль на днях развалился. Знаете, в 1991 году стена упала и сейчас вот кусок отлетел», — начал со злободневного местный экскурсовод Алексей. Алексей водит экскурсии по Новгороду уже 15 лет, знает каждый барельеф и каждый выпавший кирпичик.
По поводу стены гид тут же добавляет: сам Новгородский кремль, к счастью, цел. Обвалилась только часть облицовки. Об аварийном состоянии этого участника известно еще с 2016 года. Ранее новгородский музей-заповедник уже подавал заявки в Минкультуры, чтобы государство помогло с реставрацией, но прошениям, увы, отказали.
Не исключено, что скоро музею придется искать помощи и для другого памятного объекта. В порыве отчаянной борьбы с коронавирусом коммунальщики опрыскали гипохлоритом натрия (хлоркой) памятник «Тысячелетие России». Но что страшнее — продезинфицировали ворота Софийского собора XII века. Хлор, мощнейший окислитель, не только убивает заразу, но и приводит к коррозии бронзы. Пострадали как декоративные свойства ворот, так и сама бронза.
«На окончание пандемии тоже большие планы, — рассказывает Алексей. — Администрация музея-заповедника закупила несколько автомобилей в надежде, что будет катать туристов прямо внутри кремля. Вот только древняя брусчатка разваливается и от простых прогулок на велосипеде».
По словам экскурсовода, рушится в городе многое. Не спасает даже попечительство ЮНЕСКО. Иногда престижный международный статус и вовсе вносит путаницу. Достопримечательности, находящиеся в исторической части города, по факту лишены хозяина. С одной стороны, ими заведует ЮНЕСКО, без ее согласия и контроля сложно начать какие-либо работы. Во-вторых, есть Минкульт РФ, который выделяет деньги на реставрацию. В-третьих, объекты находятся на территории и города, и области. «Получается, лебедь, рак и щука, — констатирует Алексей. — Вопрос не в финансировании. Просто нет ответственного лица, которое бы четко отвечало за памятник. Схожая ситуация с объектами культурного наследия. Мы до сих не разобрались: то ли это культурное наследие, то ли бизнес-проект. Если первое, то плата за посещение идет из бюджета РФ и правом доступа обладает каждый. Но, как мы видим, в некоторые объекты все равно приходится покупать билет».
По словам гида, ловчее всех выходят из ситуации монахи. Когда приезжают туристы и указывают на свежие развалины, то рядом с храмом тут же появляется табличка: «Работы ведутся».
Несмотря на пандемию, туристы в городе все же встречаются. Музеи закрыты, зато разрешены прогулки. Это спасает как самих новгородцев, так и «шальных гостей». Тихо, провинциально, уютно.
Настоящее раздолье наступит, когда снимут ограничения с Москвы и Санкт-Петербурга. Тогда Великий Новгород окажется в весьма выигрышной позиции. «Наш лучший промоутер, Владимир Владимирович, сделал все, чтобы в этом году россияне не поехали отдыхать в Египет (денег просто не хватит). Поэтому остаются путешествия из Петербурга в Москву с заездом на Валдай, в Торжок и Великий Новгород», — рассуждает экскурсовод.
В остаток года гиды и отели ожидают большой наплыв туристов. Все, на что не хватало времени раньше, доделывается в ускоренном темпе. Осваиваются онлайн-экскурсии, облагораживаются улицы, добавляются элементы славянской культуры. Недавно в городе установили идол Перуна, а рядом Чура. Для других богов «тоже чурбаны заготовили».
По информации гида, многие отели, готовясь к летнему сезону, взяли дополнительные кредиты, чтобы сделать номера более комфортными. Комнаты на двух-трех человек переделают на одного. По задумке, номера станут удобны и для дистанционной работы. Таким образом город подстраивается под новую парадигму, ставшую актуальной благодаря изоляции.
У Алексея тем временем появилось несколько маркетинговых стратегий. Завлекать туристов экскурсовод планирует гречкой и демократией: «Напомню, что Новгород — это то место, где в XII веке было написано: а князей избирать только прилюдно. Поэтому если и была где в России демократия, то только в Великом Новгороде».
Но если демократия — понятие умозрительное, то гречка — самое что ни на есть насущное.
«После крещения Руси, когда был открыт путь из варяг в греки, в Новгород с юга прибывали разные товары, в том числе каша, которую назвали греческой, — продолжает экскурсовод. — На юге она чуть ли не под ногами валялась, скоту в корм добавляли, но так как в Новгороде никогда ничего не росло, то гречку оценили по достоинству. И до сих пор с радостью кушаем. Ни одна санкция столько шороху не навела, как повышение гречки в цене».
Псков. Бандиты реставрации
У соседей из Псковской области ситуация с культурным наследием схожая. Главный плач здесь льется по церкви Успения Пресвятой Богородицы в деревне Мелетово.
Говоря о церкви XV века, никак не получится избежать эпитета «уникальная». Оригинальные фрески на политическую тему, неискаженная псковская архитектура, крыша — и та, единственная в своем роде с 16-скатным покрытием.
Долгое время мировой шедевр пребывал в состоянии национального позора. Так местные журналисты метко описали аварийное состояние здания. В 2019 году после череды писем в Минкульт государство наконец выделило средства на архитектурную реставрацию. Тендер на работы стоимостью 40 миллионов рублей выиграла питерская компания «Анфилада». В профессиональной среде организация практически неизвестная. Что любопытно, «Анфилада» пыталась привлечь на объект фигуранта «дела реставраторов» Владимира Сванбека. В 2017 году его осудили за пособничество при хищениях во время реставрации Псковского драмтеатра. После освещения в СМИ такой оплошности Сванбека отстранили от мелетовской церкви.
Кстати, вместе с «Анфиладой» в конкурсе участвовал опытный подрядчик «Опрстрой», который также не лишен криминального изъяна. В момент аукциона на владельца компании было заведено дело о хищениях при реставрации Соловецкого монастыря. Однако это не помешало «Опрстрою» и дальше получать контракты от «Северо-западной дирекции». Последний заказ выпал на осень 2019 года, и что забавно — опять по Соловецкому монастырю. В случае с Мелетово «Опрстрой» вылетел из гонки, поскольку якобы неверно составил заявку на участие в аукционе.
Архитектурная реставрация церкви Успения должна закончиться в течение года. А вот в сохранении уникальных фресок памятнику пока отказано. Другие объекты города спасаются тем, что временно не пускают в свои стены туристов.
«Памятники, им даже лучше без туристов. В особенности монументальной архитектурной живописи. Вместе с собой мы приносим в здание перепады в температуре. А так, без посетителей, поддерживается идеальный тепловой режим», — объяснила Таисия Круглова, заведующая отделом хранения памятников монументальной живописи Псковского государственного музея-заповедника.
Таисия Викторовна — хранитель церкви Успения и еще двух псковских объектов: часовни Святой Анастасии и Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря. Последний включен в список наследия ЮНЕСКО.
Разумеется, польза от отсутствия туристов только условная. Содержание любого из сооружений — дело дорогостоящее: траты идут на сигнализацию, обогрев, осушение, зарплату сотрудникам. Из федерального бюджета спонсируются ремонт и сигнализация, но коммунальные услуги оплачиваются целиком за счет экскурсий.
В этом году убытки оказались существенные. Особенно если учесть холодную весну 2020-го. Но коммуналка — только временное затруднение. Что касается ремонтных работ, то здесь Таисия Викторовна горько сообщает: «В этом году ни на один объект денег пока не дали».
Сильнее всего в реставрации нуждается часовня Святой Анастасии — проект Алексея Щусева (он же архитектор Мавзолея Ленина, Казанского вокзала), украшенный росписями по эскизам Николая Рериха. Нынешнее состояние памятника совсем плачевное, еще немного — и придется говорить о его утрате. Часовня наклонилась в южную сторону, в стенах расширяются трещины, внутри осыпается краска. Зимой здание промерзает насквозь, что ухудшает состояние росписей и фресок. Не жалеют памятник и местные девелоперы. Сейчас рядом с часовней строят элитный квартал «Парус Deluxe». Экскаваторы и самосвалы еще больше сотрясают крошащееся наследие. Помощи от Минкульта музей-заповедник ждет уже более 20 лет. Отчаявшись рассчитывать на государство, средства стали собирать через фонд Елены Ивановны Рерих. Это, по мнению хранительницы, какой-никакой выход: «Надеемся, хоть на противоаварийные работы деньги будут».
Соловки. «100 дней, когда можно заработать на жизнь»
Архипелаг в Белом море, бывшая тюрьма, скит и еще один объект ЮНЕСКО. Самый простой способ добраться до Соловков — отплыть на пассажирском судне из города Кемь. Правда, сделать это можно в весьма ограниченный срок — с 1 июня по 20 сентября. На этот период и выпадает высокий туристический сезон. В остальное время жители и туристы прилетают самолетом из Архангельска. Осенью, зимой и весной по морю ходят частные небольшие корабли, однако перевозить на них пассажиров не вполне законно.
В этом году туристов придется ждать еще дольше. Спустя две недели после объявления Путина о начале нерабочих недель, в Соловках началась легкая паника. В ответ на это администрация поселка решила закрыть населенный пункт. Морскую навигацию отменили до июля. Доступ остался только для местных с пропиской, которые прибывают и отбывают на острова самолетом. Зато изоляция позволила спокойно провести Пасху и пригласить в храм всех желающих. В других городах России праздник обернулся вспышкой заболеваний.
Таким образом, Соловки одно из немногих мест в стране, где нет ни одного инфицированного COVID-2019. Если такой появится, в Соловках его просто не вылечить. «Больниц в поселке нет. Есть маленький участковый пункт на базе послевоенного госпиталя, там работают один терапевт, один вечно пьяный хирург и две медсестры», — рассказала экскурсовод Мария Урбанавичуте.
Вместе с мужем Мария ведет в Соловках туристический бизнес. Июль и август у супругов полностью расписан на экскурсии, клиенты от поездок пока не отказываются. Если бы не коронавирус, в июне тоже не нашлось бы ни одного свободного дня. Потерянный летний месяц Марию не смущает, она рассчитывает на отложенный спрос и «хороший сентябрь».
Как и в Великом Новгороде, на Соловках сильнее всего ждут «открытия» Москвы и Санкт-Петербурга. Около 70% туристов — москвичи. Объясняется это просто: Соловки удовольствие недешевое — дорого питаться, дорого жить, неудобно добираться, да и экскурсии в среднем дороже, чем в других регионах (за день прогулки Мария берет от 1000 до 2500 рублей с человека, девятидневный тур «все включено» стоит 30 тысяч).
Временный «простой» культурного наследия для Соловков не проблема, уверена Урбанавичуте.
«Сильнее всего пострадали не объекты, а люди, которые сдают квартиры, водят экскурсии, занимаются общепитом. Для них Соловки — это 100 дней, когда можно заработать на жизнь. К зиме все подорожает, одни только яблоки будут стоить 300 рублей».
«Главные объекты — это острова, — продолжает Мария. — Они как стояли, так и стоят. Наоборот, даже хорошо, отдохнут от людей. В последние годы на Соловки приходится большая антропогенная нагрузка: все вытоптано, туалетов общественных нет, территория загажена. Так что пандемия в каком-то смысле даже на пользу островам».
В самом монастыре также не видят повода для расстройств. «Слава Богу, обошлось без человеческих жертв, — ответил Daily Storm представитель общины. — Остальное приложится, когда паломникам вновь разрешат приезжать на архипелаг».
Между тем, на умиротворенных Соловках не все так мирно. С начала нулевых между храмом и светской частью поселка существует вполне гласный конфликт. Ряд жителей обвиняют церковь в экспансии, а также в том, что солидная часть дохода от туризма идет в широкий церковный карман. По мнению Марии Урбанавичуте, конфликт напрасен, поскольку архипелаг по праву принадлежит монастырю. Соловки были освоены в XV веке преподобным Зосимой. Сначала его усилиями появился скит, а затем монастырь. Монахи, по словам гида, живут обособленно и уединенно, имеют свою электростанцию, свой завод продуктов, свою технику. И чем могут, стараются помочь поселку.
«Эта земля в принципе не очень пригодна для обычной жизни, — говорит Мария. — Соловки, они между небом и действительностью. Да, пока мы здесь, но в любой момент готовы уехать».
