18+
Россия встретила очередную годовщину Великой Победы. Ветеранов той войны за год стало еще меньше. Но расхожая фраза о том, что о стариках часто вспоминают лишь к 9 Мая, актуальности не теряет. С другой стороны, правда и в том, что простые люди и благотворительные организации помогают ветеранам войны. Кто-то — на пожертвования бизнеса, кто-то — на гранты государства, но есть и частные проекты, запущенные усилиями одного человека. Сайт «Мечта ветерана» предлагает всем собрать деньги, чтобы помочь исполнить чью-то конкретную мечту. Крымчанин Ярослав Селютин рассказал Daily Storm, зачем он создал свой проект, почему его теперь иногда называют оппозиционером и кто все-таки должен заботиться о ветеранах.
Как вам пришла в голову идея создать проект «Мечта ветерана»?
Полтора года назад я увидел в Instagram страницу молодого человека, который делает в Нижегородской области ремонты ветеранам войны. Он, собственно, и сам не отрицал, что не знает, как дальше развивать свой проект, скажем так, масштабировать. Потому что он делал ремонты только в своем регионе. Ну и я подумал, что, во-первых, он сам один со всей страной не справится, во-вторых, людей, нуждающихся в помощи, очень много, а в-третьих, я знаю, как это реализовать. Соответственно, зашел в интернет, вбил в поисках доменов «мечта ветерана» — он оказался свободен, я купил, связался с программистами, нарисовал им примерный макет, и к январю 2020 года все было готово. Начал я со своих родных краев, объехал ветеранов в той местности, в которой я проживаю. Удалось примерно понять, в чем люди нуждаются, а в феврале 2020 года мы уже проект запустили публично. Вот уже больше года мы этим занимаемся.
Сейчас вы помогли более чем двумстам ветеранам. Пытались ли вам власти региональные помогать или федералы?
Смотрите, я сразу хочу обозначить. У меня есть и доброжелатели, и недоброжелатели. Это абсолютно аполитичный проект, который создан не для того, чтобы выяснить, кто должен помочь ветерану. Это власть, родственники, вы же понимаете, что когда я пытаюсь исполнить ту или иную мечту, я встречаю критику от людей, которые, — кто-то в силу своего развития, кто-то в силу образования, — но они позволяют себе такие реплики: «У них большие пенсии», «У них есть родственники». Самое печальное, что я слышал: «Им в этом возрасте уже ничего не надо, зачем им телевизор?» Я встречаю очень много критики, я в этом плане всегда говорю. Ребят, я ни у кого не взял денег, я за свой счет создал проект и говорю: «Друзья, кто хочет присоединиться ко мне в исполнении той или иной мечты — вот номер моей карты». Все оформлено на мое имя: домен, карточка, я отчитываюсь о приходе и расходе, в рамках тех возможностей, которые дают «Сбер» и «Яндекс.Деньги» (ЮMoney). Я отчитываюсь, это отдельные счета, они расходуются только на ветеранов, все документы по этому поводу у меня есть и, соответственно, я не поднимаю вопрос, кто это должен делать.
У нас всегда принято искать тех, кто должен над этим работать и недорабатывает.
У меня три образования, я юрист, разбираюсь в теории соцобеспечения, не практик, но понимаю, как это должно работать, понимаю Семейный кодекс, на ком лежит бремя содержания своих родителей, можно много и долго искать крайних. Есть в ментальности нашей страны искать крайних, тех, кто должен был что-то сделать, вместо того чтобы задать себе вопрос: а что сделал я? Много людей звонят, спрашивают. Я предлагаю с себя начинать. Я, когда проект начинал, у меня через два дома живет бабушка, легендарная, дошла до Берлина, ушла на фронт в 17 лет. Отпраздновав выпускной, спустя неделю она уже была на фронте. Так вот, она живет по соседству и максимум, что я делал, — это на 9 Мая цветы дарил. Я не вдавался в историю, понимаете, я не думал, что, может, ей помочь как-то надо. Такие мысли приходят с определенным возрастом, с определенным жизненным опытом. Когда начинаешь думать не только о себе, когда задумываешься о том времени, которым пожертвовали эти люди, когда их молодость просто-напросто оборвалась. Мы же понимаем, что у них счастливая и беззаботная жизнь после окончания войны тоже не началась. Началось восстановление страны, и это было на их плечах тоже. Это если в общих чертах.
Помогали ли власти вам в исполнении желаний?
Некоторые мечты исполняли и власти. Одну мечту исполняла, например, прокуратура Симферопольского района, мечту глава Крыма исполнял, органы местного самоуправления, если к ним за информационной поддержкой обращаешься, они тоже всегда помогают. Соцработники тоже делают то, что в их силах, но что они могут? Убраться, покушать, а на что-то более весомое нет у них средств. Соцработники как раз очень помогают в плане именно информирования о каких-то заветных мечтах ветеранов. Опять же, мы долго и много можем говорить о том, кто и что должен был сделать. Порою некоторые вещи, как медаль, которую не выдали, я понимаю, что мне проще потратить тысячу двести рублей, заказать, и отчеканить, и вручить ветерану. Хотя он там понимает, что наличие удостоверения важнее, чем медаль на груди, но ей эта медаль и правда важна. Но можно пойти по другому пути: обратиться в соответствующие учреждения, рассказать, что есть ветеран без медали, и идти по пути бюрократии, ждать ответа, как нам восстановить медаль, которую не выдали 15 или 20 лет назад, об этом можно долго говорить, но понимаете, у них сегодня каждый день на счету. Пусть нечасто, но приходят сообщения: «Удалите, пожалуйста, с сайта мечту. Ветеран умер». Бывает и такое.
Это очень грустно.
Да, я понимаю. Поэтому я и не сторонник поиска ответственных, я призываю всех по мере сил помогать людям. Если копнуть в национально-этнические отношения. Чем был хорош СССР? Воспитание людей шло по общегражданской идентификации: вот наша общность была хороша — человек был сначала советский гражданин, а потом уже татарин и мусульманин или армянин и православный. Это потерялось, и наше общество это потеряло, мы проходим мимо проблем и думаем: этим должен заниматься кто-то другой.
Интересно, например, спросить наши власти, почему наши ветераны живут хуже немецких…
Вы же понимаете, что не дадут на это ответ. Это же результат… Вот поймите, наверное, каждый депутат мог плюнуть и выдвинуть законопроект, допустим, по улучшению жилищных условий ветеранов ВОВ. Но мы не понимаем объема, это такой снежный ком. Когда я только начинал проект, я написал, что мы помогаем ветеранам Великой Отечественной войны. И один умный человек сказал: уточни по закону категорию людей, которым ты помогать собираешься, и сейчас у нас есть уточнение. Потому что сразу вопросы: а вы считаете, что детям войны помогать не надо, а надо только ветеранам? Они не заслуживают помощи? У них не отобрано детство? Эта проблема очень масштабная. Я не могу представить, сколько на все это надо денег. Но я не политик. Я не считал, не прорабатывал, но, наверное, есть этому объяснение. А может, и нет… Я говорю, я не занимаю ни ту, ни ту позицию. Я понимаю, что я вот по Крыму считал, ветеранов с тружениками тыла было 20 тысяч человек. Я был сильно удивлен, что их немало. Тех, кто участвовал в боях, но, если им дать хорошие условия, а труженикам нет — мы и их обидим, получается. Они все для фронта отдавали, трудились, недоедали. Так что не все так просто, надо в этой теме разбираться. Надо в правовое обеспечение этих вопросов посмотреть хотя бы в 90-е. Посмотреть, какие законы и как тогда работали и посмотреть эту лестницу роста финансирования. Наверное, нужно так смотреть, а не огульно критиковать.
Как ваш проект воспринимают в обществе?
Понимаете, мой проект — он же оценивается на грани оппозиционного. Многие считают, вот «он это делает, чтобы сказать, что власти там недостаточно делают». Я делаю для того, чтобы небезразличных призвать присоединиться ко мне и помочь ветеранам. Их осталось не так много, к сожалению, все они смертны, и я бы хотел, чтобы мы вместе или другие люди самостоятельно успели подарить немного счастья, тепла и комфорта людям, которые спасли нашу страну и гарантировали наше настоящее и будущее.
