18+
Почти месяц футболисты Павел Мамаев и Александр Кокорин провели в СИЗО «Бутырка» из-за того, что «с размахом» отметили 10-летие дружбы. Тогда, утром 8 октября, они стали участниками двух драк в центре Москвы. Сначала — избили водителя телеведущей Ольги Ушаковой у гостиницы «Пекин», после у них произошла стычка с директором департамента автопрома и железнодорожного машиностроения Минпромторга Денисом Паком в кофейне на Большой Никитской улице. Daily Storm встретился с Игорем Бушмановым, адвокатом хавбека «Краснодара» Павла Мамаева, чтобы выяснить, как протекает жизнь футболистов Российской премьер-лиги в заключении.
— Расскажите про условия содержания Павла Мамаева. Он жалуется?
— На условия содержания он не жалуется. Помещен в двухместную камеру — там телевизор, холодильник, спальное место, стол. Имеет возможность заниматься в оборудованном спортивном зале ежедневно — скромном, конечно: несколько тренажеров да беговая дорожка. Но хотя бы для минимального поддержания спортивной формы. По правилам, душ можно принимать только раз в неделю, но после спортзала он допускается. Павел каждый день занимается спортом и пользуется такой возможностью.
— Что-то покупает самостоятельно?
— У него есть лицевой счет, там определенная сумма денег. Что касается бытовых предметов, то заказывает, потому что каждый себя сам обслуживает: ты сам себе и кухарка, и прачка. В первую очередь — воду, зубную пасту, стиральный порошок. Это сейчас доступно, чтобы более-менее существовать в таких условиях. Он может заказывать себе обеды. Говорил, что закажет еще специальные матрасики, чтобы в камере заниматься спортом. Просто в зале выделено не больше часа в день.
— С соседом ладит?
— Климат абсолютно нормальный. Этот человек проходит по экономической статье, достаточно длительно содержится под стражей, знает порядки, адаптировался к ситуации, советами оказывает поддержку Павлу. Трений не возникает. Вместе ходят заниматься спортом, есть много тем для обсуждения. А вот с Кокориным в рамках данного дела запрещено общаться и даже взаимодействовать.
— На питание не жалуется?
— Кстати, многие содержащиеся в «Бутырке» отметили, что с появлением Мамаева и Кокорина стали лучше кормить. Возможно, пристальное внимание к содержанию публичных людей положительно сказывается на остальных «сидельцах», там же постоянно проходят проверки. Администрация вынуждена сносно содержать и других осужденных, чтобы каких-то жалоб не возникало. Поэтому с их появлением у кого-то жизнь начала налаживаться. Многие содержащиеся под стражей относятся к ним с большой благодарностью. Надеюсь, это не скажется на их сроках пребывания. А у Мамаева конкретно жалоб на питание нет.
— Нахождение в следственном изоляторе критически для профессионального футболиста?
— Риски есть. Каждый день, конечно, идет ему только в минус. Ряд специализированных тренажеров отсутствует. Например, велотренажер очень важен. Плюс футбол — беговой вид спорта, и нужно бегать, а здесь даже в прогулочном дворике таких условий нет. Использовать там мяч вряд ли получится нормально, это скорее некий атрибут, а не спортивный инструмент. Что есть, то есть. То есть тренироваться как профессионал, спортсмен-футболист он не может — просто поддерживать свою физическую форму как мужчина. Читал мнения специалистов-врачей, что если профессиональный спортсмен не занимается активно тренировками, которые ему предписаны, то организм по-другому начинает реагировать, выделяются эндорфины, которые в дальнейшем могут негативно сказаться на физической форме, и данный вид спорта станет травмоопасным.
— Если это скажется на его футбольной карьере, что будет делать?
— Я знаю, что единственное, что он сейчас хочет, это продолжить карьеру футболиста и еще несколько лет активно играть. В худшем случае либо переориентироваться на другую сферу деятельности, либо становиться тренером.
— Чем занимается кроме спорта?
— Появилось предостаточно времени пообщаться с болельщиками. И Павлу, и Александру приходит много писем с поддержкой, были и в стихах. Для них это очень важно. В целом Павел много читает, хотя не уточнял что. Но литература у него имеется — там достаточно богатая библиотека. У него сейчас возможности больше, нежели раньше, окунуться в мир литературы. Кроме того, на территории «Бутырки» есть православный храм. И Павел, как православный человек, ходит и посещает службы.
— Чего ему больше всего сейчас не хватает?
— Общения с семьей, для него это главное и на первом месте. Важнее, чем остальные аспекты его жизни, в том числе и спортивной. С ними он сейчас не может видеться. В камере у него, у места, где он спит, висят фотографии детей. Для Павла они важнее футбола, учитывая, как он рассказывает о детях, как он к ним относится. Он переживает очень сильно и каждую нашу встречу спрашивает, как там они, как здоровье. Их воспитанием он занимается лично, поэтому точно можно сказать, что он хороший отец.
— Жена действительно не подавала на развод?
— Это слухи. Оба супруга очень трепетно относятся друг к другу, она его морально очень поддерживает. У него есть официальная возможность звонить ей. Когда я его посетил после встречи с ней, он был очень воодушевлен, улыбался, отошел от первоначальных мрачных мыслей.
— Ее интимные фотографии совсем недавно утекли в Сеть. Что думает Павел по этому поводу?
— Сам Павел, конечно, сейчас никак действовать не может. Каждый хочет поймать в мутной воде рыбку. Неизвестный захотел нажиться за счет Павла и Аланы, требовал вознаграждение за личные фотографии Мамаевых. Мы сразу подали заявление в полицию, но, к сожалению, в краснодарском отделении МВД оперативно не сработали, нам отказали в возбуждении уголовного дела по факту вымогательства. Я надеюсь, сейчас прокуратура оценит законность этого решения и уголовное дело будет возбуждено, потому что эти действия продолжаются до сих пор. И несут реальные угрозы и супруге, и самому Павлу. Здесь мы имеем дело с чистой воды вымогательством.
— А сама Алана в каком состоянии сейчас?
— Она сейчас с детьми. Конечно, морально и эмоционально тяжело, поскольку на ее руках остались двое малолетних детей, а каких-либо родственников на территории Краснодарского края у них нет. А те друзья и ФК «Краснодар», в котором работает Павел, фактически отвернулись от Мамаевых. С той стороны никакой поддержки семье не оказывается. Так сложилось, что семья оказалась в некой изоляции в чужом для себя городе [Краснодаре].
— Задета честь жены. На ваш взгляд, как бы отнеслись общественность и правоохранители к тому, если бы Павел ударил человека, выложившего в Сеть такие фото?
— Каждый мужчина должен защищать свою семью и реагировать абсолютно адекватным образом на такие явно выходящие за рамки поступки в отношении родных. У гостиницы «Пекин» Павел не так просто наносил удары, не просто так произошел конфликт. Этому предшествовали обстоятельства, связанные в том числе и с потерпевшей стороной, на которые нормальный мужчина отреагировать просто не мог. Реакция, безусловно, за гранью закона, но по-мужски она воспринимается достаточно адекватно.
— Для Павла было сильным потрясением, что от него отвернулся весь клуб «Краснодар»?
— Он не ожидал такого. Он же капитан команды, уважаемый в коллективе. Еще недавно 17 сентября, когда Павлу исполнилось 30 лет, вся команда поздравляла его с днем рождения. А буквально через 20 дней — такие события в жизни, и вокруг уже никого нет. Если Кокорина клуб поддерживает и выступает с ходатайствами, то у Мамаева фактически остаются его защитник-юрист, отец и те люди, кто не отвернулся. Клуб, к сожалению, занял такую позицию. Это не хорошо с точки зрения морали. Я не слышал, чтобы кто-нибудь из ФК «Краснодар» как-то высказался со словами поддержки даже неофициально. Со мной точно никто не связывался. Возможно, это позиция руководства и подсознательно сами футболисты хотели бы его поддержать. Следствие даже запрашивало характеристику, но она до сих пор не была представлена.
— Он готов продолжать сотрудничество с ФК «Краснодар»?
— На первоначальном этапе они сделали заявление, что намереваются расторгнуть контракт. Сейчас таких заявлений уже не следует. Взяли тайм-аут и будут ждать принятия окончательных процессуальных решений, которые, возможно, позволят Павлу дальше осуществлять свою профессиональную деятельность, как он это делал ранее. У него заключен контракт до декабря следующего года, он обязан выполнять его условия и не намерен уклоняться.
— И морально готов будет дальше играть в команде, которая отвернулась от него?
— Ну, моральная составляющая для профессионального спортсмена вторична. Он же профессионал. Есть команда, за которую он ответственен, болельщики опять же. Безусловно, если такая возможность представится, он продолжит играть в ФК «Краснодар».
— Он не говорил, что планирует сам оттуда уйти?
— Нет, таких обсуждений не было. Ни со стороны Павла, ни стороны его родственников. Так что он планирует продолжить выполнять условия контракта.
— Кадыров, кстати, высказывал предложение взять Кокорина и Мамаева в «Ахмат». Павел слышал об этом?
— Да, слышал. Он выразил слова благодарности за поддержку, но принимать серьезные решения о переходе в тот или иной клуб — это уже не прерогатива человека, который находится под следствием. Это можно сделать только после того, как в этом деле будет поставлена точка. И кстати, Кадыров — один из тех, кто не отвернулся и первым протянул руку помощи. Также были Владимир Жириновский, Сергей Семак и актриса Мария Кожевникова. Она просила общество не допускать общественного линчевания, основанного на эмоциях.
— Изменилось отношение к Кокорину?
— Нет. Павел с большой теплотой о нем отзывается, называет другом, братом. Знаю, что и Кокорин переживает за судьбу Павла. Переживают, что вместе два друга оказались в данной ситуации.
— Как оцениваете его моральное состояние? Оно изменилось с первых дней произошедшего?
— Павел переживает случившееся и делает это не напоказ. Переживает, что причинил горе своей семье. Ему тяжело морально, что общество так отреагировало. Ему очень тяжело. Поддержка семьи поможет ему выйти хотя бы в нормальном психическом состоянии. Сейчас он сделал необходимые выводы, как дальше жить, понимает теперь, что не все, кто поет тебе дифирамбы, оказывается на твоей стороне.
— Раскаивается?
— Да, высказывает извинения перед всеми болельщиками, перед гражданами, которых затронули их действия и повлекли такой резонанс, не позволяя ему активно участвовать в спортивной жизни страны.
— Раньше вы с Мамаевым сотрудничали?
— Нет, я даже, если честно, и не знал, кто такой Павел Мамаев.
— Даже как футболиста?
— Да, даже как футболиста.
— Почему не сразу пришли к следователям? Павел все-таки сомневался?
— Когда представитель Главного управления МВД по Москве выходила к журналистам и говорила о том, что перед Кокориным и Мамаевым ставят ультиматум о явке, мы уже давно находились у следствия. Как я понял, со стороны пресс-службы это был некий тактический ход, чтобы лишнее внимание отвести от дела. Намерений уклоняться или скрываться от следствия у Павла не было — это точно. Мы сразу сдали загранпаспорт. Сам я почти сутки тогда искал, где и у кого находится дело в производстве. Все отнекивались! Я оставил везде, где только мог, свои координаты. Как только со мной наконец связались — через 15 минут мы вместе с Павлом были уже там. Это было через полчаса, после того как возбудили уголовное дело.
— Прошла очная ставка с потерпевшими, претензий высказано не было. Почему тогда не пошли на мировую?
— Пока никаких сообщений о желании пойти на мировую нашей стороне не поступало. Потерпевшие могут и не принимать самостоятельных решений, не считать необходимым в данной ситуации как-то выражать себя сейчас. Есть же разные стадии предварительного расследования, чтобы выразить позицию свою. Остается только ждать, что они проявят солидарность со своими обидчиками.
— Павел готов возместить моральный и физический ущерб?
— Да, конечно. По такому роду делам размер возмещения от 5000 до 500 000 рублей. По статистике — порядка 70 000 подобных уголовных дел. Вряд ли от компенсации откажутся, все-таки расходы на лечение, моральный вред тоже должен быть компенсирован. А извинения уже произнесены.
— Кстати, о лечении. Какой нанесен вред здоровью водителя Виталия Соловчука?
— Незначительный. На момент очной ставки он проходил амбулаторное лечение, самостоятельно передвигался и, я думаю, сейчас уже выздоровел. Как раз в эти дни ждем результаты медицинской экспертизы. Возможно, суд переквалифицирует вред здоровья на легкий или, наоборот, средней тяжести.
— Реанимации не было?
— Точно могу сказать, что это не реанимация и не тяжкий вред здоровью.
— Хорошо, а что со вторым потерпевшим? Вы общались с Паком? Он непростой человек, было как-то давление «сверху»?
— Хочу обратить внимание, что изначально мы заявляли, что не причастны к этому эпизоду. На момент нанесения Паку травм мой подзащитный сидел за столом и участия в этом не принимал. Собственно, наша версия уже нашла подтверждение на очной ставке с потерпевшим. Каких-то разногласий в этой части между нами нет. Поэтому для нас он потерпевшим не является. Давления не было.
— Ваши ожидания по дальнейшему ходу следствия?
— Сложно загадывать, до 8 декабря ситуация по делу может поменяться в любой день. Есть масса нюансов. Никакой сложности в расследовании этого дела нет. В былые годы, когда я еще работал следователем, такие дела расследовались за месяц-полтора. А учитывая, что по данному делу создана большая следственная группа, фактически 20 высококвалифицированных следователей его расследуют, можно закончить и гораздо быстрее. Но тут общественный резонанс может влиять на сроки предварительного расследования, в том числе в сторону увеличения. А мера пресечения на данном этапе не отвечает требованиям эффективного судопроизводства. А продление меры пресечения — вполне вероятный исход.
— Публичность футболистов ухудшает положение дел?
— Публичность здесь — главное отягчающее обстоятельство, которое влияет на все решения суда по этому делу. Далеко не по всем подобным делам в качестве ареста избирается заключение под стражу. Часто бывает, что долго идут проверки, уже после чего возбуждается уголовное дело.
— А если бы все участники были обычными людьми, как в практике развивается ход следствия?
— Могу привести в пример как раз случай с тем же Павлом Мамаевым. Недавно узнал про ситуацию, когда он вместе с женой оказал поддержку девушке: ее в Краснодарском крае избили на улице хулиганы, изрезали ей лицо. Там по факту избиения долго не возбуждали уголовное дело, а после того как все-таки было решено дело завести, никого из фигурантов не задержали, они до сих пор все ходят на свободе, и дело уже несколько месяцев расследуется. Вот пример непубличной истории.
— Как Павел узнал об этой девушке и в чем конкретно заключалась помощь?
— Это было месяца три назад, семья Мамаевых близко к сердцу приняла эту историю. В социальных сетях девушка просила о помощи: срочно нужны деньги на операцию, на восстановление. Но никто ей помочь не мог. Откликнулись Мамаевы, материально и морально ей помогли. Ей сделали операцию в Германии, Алана помогала этой девушке в больнице, буквально даже кормила из ложечки. Павел тоже во всем этом участвовал. Я сам об этом узнал случайно, но в любом случае это характеризует только с положительной стороны моего подзащитного. До этого я спрашивал: «Ты раньше занимался какой-то благотворительной деятельностью?» Он только отвечал, что не хотел бы об этом рассказывать и афишировать это.
— Оказывается, он помогает людям?
— Знаю, что Павел инкогнито оказывал помощь и детским домам, и футбольным клубам. Например, есть детский футбольный клуб в Подольском районе, которому он помогает. Просто не все любят такие поступки освещать, это право каждого человека.
— Что он сделает первым делом, когда выйдет?
— Побежит, наверное. Уверен, с удовольствием побегает.
— А татуировку набьет новую?
— Каждое знаковое событие в жизни оставляет либо рубец, либо какой-то знак на теле. Павел — любитель татуировок, может, и пожелает продолжить это творчество на основе данного жизненного опыта.
