18+
На первый взгляд кажется, что создать анимационный фильм гораздо проще художественного кино: в мультфильме нет живых актеров, проблем с поиском локаций, реквизита и еще много чего. Но на самом деле между современной анимацией и миром кино — довольно тонкая грань, ведь процесс создания мультфильмов ― это не менее длительная история и большое количество ресурсов, как технических, так и человеческих. Несмотря на внушительное советское наследие, российская анимация все еще ищет свое собственное лицо: из-за разрыва в преемственности поколений не хватает опытных кадров и новых идей. О проблемах отечественной анимационной индустрии, новых и старых технологиях и мультфильмах для детей и взрослых Daily Storm рассказал режиссер-аниматор и креативный директор Московского музея анимации Кирилл Поликарпов.
― Последние 14 лет вы практически все силы отдавали деятельности, связанной с Музеем анимации. Но вы же все-таки режиссер-аниматор ― как же создание мультфильмов?
― Этот аспект никуда не делся, ведь в рамках музейной деятельности мы снимаем мультфильмы с детьми. У нас есть своя авторская метода, но нет большого количества времени, чтобы долго этим заниматься. Полнометражные мультфильмы снимаются годами, а короткие 10-минутные — порядка восьми-девяти месяцев. Если с ребенком столько времени делать мультфильм, то он с ума сойдет. У нас период съемок — два-три дня, хотя бывали и «долгожители». У нас как-то была девочка-второклассница, с которой мы снимали мультфильм. Так она привела с собой еще семью, потом друзей — и вот такой большой компанией мы делали его две недели.
― Работая с детьми, вы используете какие-то особые технологии?
― Если мы говорим о нашей программе, то единственная технология, которая позволяет за короткое время создать небольшой мультфильм, ― это давно известная всем перекладка. Там не нужно изучать никаких компьютерных программ ― по сути, мы снимаем так, как когда-то это делал на киностудии «Союзмультфильм» тот же Юрий Норштейн (создатель мультфильма «Ежик в тумане». ― Примеч. Daily Storm), который снимал все свои мультфильмы в технологии перекладки. Только она позволяет творить с детьми маленькие чудеса, ничего другого за эти годы в этом смысле изобретено не было.
― А если говорить о «большом» мире анимации — как он изменился за последние десятилетия с технической точки зрения? Какие технологии сейчас господствуют в индустрии?
― Глобально есть такие понятия, как 2D и 3D. Но раньше мы использовали термин «классическая рисованная технология»: самые яркие ее образцы ― это мультфильмы студии Disney, которые были созданы до 90-х годов. Сюда же относится и творчество Хаяо Миядзаки. Это все рисуется руками, поэтому технология требует очень вдумчивого и кропотливого подхода. Но называть ее 2D очень сложно, потому что 2D ― это, по сути, компьютерная программа, которая позволяет сделать какие-то купюры. Творчества здесь не так много, потому что любые пробелы в профессиональном плане нивелируются всевозможными компьютерными примочками.
Самая сложна технология ― это 3D. Мало того что нужно сделать качественную модель, научить ее двигаться, здесь еще необходимо обладать мастерством, которое начинается в момент освоения классической рисованной технологии. Разница ведь только в конечной визуализации. Но сейчас происходит резкая девальвация профессии, потому что в России нормально сделать 3D не могут именно с точки зрения законченного произведения, чтобы это было приятно смотреть. При этом и классическая рисованная технология вырождается, потому что нет нормальных учебных заведений, которые могли бы ей обучать.
― Вы говорите, у нас не умеют работать с 3D, но в чем причина? Это недостаток квалифицированных кадров или что-то другое?
― Кадров действительно не хватает. На рубеже веков, когда произошел развал СССР, случился разрыв в преемственности поколений. «Союзмультфильм» когда-то демонстрировал продукт высочайшего качества: все делалось людьми, которые были большими мастерами дела. Киностудия тогда фактически являлась университетом для всех, кто был в профессии, потому что нигде не готовили так, как это делалось там. Это касалось всех процессов: от написания сценария, прорисовки персонажей, анимации и так далее. Внутри «Союзмультфильма» существовали такие профессии и подпрофессии, которых даже не существовало в законе о труде, потому что не все понимали, что они значат. Но те, кто уже закончили свою творческую деятельность, так и не смогли никому передать знания, потому что неожиданно были вычеркнуты из жизни. В какой-то момент в профессию начали приходить компьютерщики и программисты, и это все, конечно, было связано с появлением 3D: кто умел делать модели и сетап, перехватил инициативу. Но у них не было классического образования, а ведь только на рисованной технологии можно понять основы: динамику, тайминг и так далее.
― Может быть, молодые люди не идут в профессию из-за финансового вопроса?
― Если сравнивать то, сколько стоит труд аниматора у нас в России, то в этом смысле мы пали даже ниже, чем Китай. Производство полного метра на таких студиях, как Dreamworks или Warner Brothers, колеблется от 150 до 200 миллионов долларов. У нас же производство полного метра в среднем обходится примерно в 10 миллионов долларов. И дело тут не в другом техническом оснащении или ресурсах. Просто во всем остальном мире анимацией зарабатывают.
― Вы упомянули о «Союзмультфильме» и продукте, который он производил. В чем была главная особенность проектов тех лет?
― «Союзмультфильм» в основном делал продукт на авторском материале, поэтому было совсем немного сериалов. Каждый фильм имел свою историю, визуализацию и подачу. Из самых известных сериалов у нас, пожалуй, это «Ну, погоди!», сделанный при жизни Вячеслава Котеночкина и Светозара Русакова. Я лично их не могу разделить. Да, Котеночкин ― режиссер, и все его прекрасно знают, но почему-то только его. Но ведь художник тоже творит в связке с режиссером и они должны быть на одной волне, чтобы вместе совершить что-то невероятное.
Таких примеров не очень много, потому что многие художники в свое время стремились быть режиссерами. И сейчас большинство тех, кто занимается анимацией в России, ― просто умеют рисовать. А мастерство именно анимационной режиссуры у нас по большому счету вообще не преподается. Даже тех, кого сейчас обучают во ВГИКе, ― это те, кто пришел в анимацию через художественное творчество. В основном они хорошие рисовальщики, но режиссура ― это другая история. Это не просто сложить кадр по шаблону. Это подача материала таким образом, чтобы сложилось понимание, что режиссер хотел сказать всем этим. То «мыло», которое демонстрируется на телевидении, может быть разным: есть качественное душистое, а у нас оно ― хозяйственное. То, что производится сегодня, ― это калька с западных сериалов. Что касается полнометражных фильмов, то за последние 20 лет единственное, что можно выделить, ― это бесконечная история про богатырей.
Меня как-то спросили в одном интервью: «В каком состоянии находится российская анимация? На подъеме, в стагнации или в застое?» Так вот: ничего из этого не подходит. В данный момент наша анимация ― без лица.
― Раз уж вы упомянули западный продукт ― чем он так примечателен? Он берет своей сильной технической стороной или это комплексно проработанный продукт?
― Возьмем, например, последние работы Disney, которые были сделаны в 3D. Там качество картинки и визуализация ― настолько фантастическое, что ты даже не понимаешь, как такое возможно. А сама история, сценарий, режиссерские ходы, перипетии ― они такие яркие и емкие, что грань между анимационным кинематографом и художественным кино практически стирается. Визуализация объектов и предметов ― максимально приближена к реалиям, но с такими технологиями нужно уметь работать. Понятно, что сам по себе 3D не сделает мультфильм красивым и захватывающим: нужны люди, нужна подача. Один из таких примеров ― мультфильм «Тайна Коко», сделанный Disney и Pixar, который получил «Оскара». Можете себе представить, что съемочная группа в составе 30 человек уехала на полгода на экспедицию в Мексику? Они там жили, записывали фольклор, делали зарисовки, фотографии. И только через полгода они начали подготовку проекта. У нас так никто не делает.
― У нас сейчас, как мне кажется, есть тренд на ремейки старых любимых мультфильмов. Недавно новое «Простоквашино» все обсуждали, а сейчас свежий образ Волка из «Ну, погоди!» ругают...
― Я не могу даже назвать это ремейком, потому что если мы говорим именно о нем, то нужно сохранять персонажей и антураж. Нельзя сказать, что «я снимаю ремейк» с персонажами, которые переделаны до неузнаваемости. Новое «Простоквашино» не имеет никакого отношения к старому. Просто имена персонажей взяты из старых мультфильмов, вот и все.
― А что скажете насчет японской версии «Чебурашки»? Они уже не в первый раз адаптируют его.
― Честно говоря, у меня был какой-то момент шока, потому что когда я посмотрел первый мультфильм, который был полной калькой, но в 3D, я сидел и не понимал, что я смотрю. Даже при полном сохранении сюжета это было сделано бездумно и неинтересно. Я даже подумал: «Неужели мультфильм, который я так в детстве любил, ― такой скучный и пресный?» Когда я включил старое произведение с кукольными персонажами и той самой озвучкой, я прослезился. Старый «Чебурашка» со временем не только не устарел, но и приобрел. Кукла имеет намного меньше возможностей для мимики и выражения эмоций по сравнению с компьютерной графикой ― и здесь мастера того времени нашли варианты, как двигать куклу лучше и интереснее, чем это получилось в 3D.
― А если отвлечься от того, что делает «Союзмультфильм», ― в России ведь есть и другие студии. Например, тот же «Анимаккорд», которые создали «Машу и Медведя»: популярность этого сериала вышла далеко за пределы страны.
― Да, они как раз производят сериал в 3D-технологии, хотя у них есть и «Машины сказки» в 2D. А с точки зрения сюжета ― это комедия положений, которая нравится зрителям. Это классический пример анимационного фильма, где очень мало диалогов, соответственно, тут даже перевод не требуется. Так что успех этого сериала вполне закономерен. Да и ребята хорошо поработали над концепцией.
― Говоря о зрителях: считается, что мультфильмы ― это больше про детей и количество именно детских проектов ощутимо больше, чем анимационных фильмов для взрослых. Так ли это или во многих случаях грань слишком тонкая, чтобы вот так однозначно разделять?
― На самом деле, взрослым не мешало бы посмотреть некоторые мультфильмы, которые считаются чисто детскими. В советское время, кстати, было предостаточно произведений для взрослых ― пусть даже они были не такими яркими и запоминающимися. Хотя один такой мультфильм многие точно вспомнят, и он, кстати, был сделан не «Союзмультфильмом», а творческим объединением «Экран». Это телевизионный анимационный фильм «Очень синяя борода» ― его еще Боярский озвучивал. Это же потрясающая бездна юмора. Из тех, что делал «Союзмультфильм», могу назвать «С 9:00 до 18:00», но он довольно сложен для понимания.
Если так подумать, то откровенно детских мультфильмов ― их не было. Например, «Фильм, фильм, фильм» или «История одного преступления» — они какие? Детские? Или вот еще одно из ярчайших произведений из моего детства ― «Наваждение Родамуса Кверка» ― очень душевный и глубокий мультфильм. И отнюдь не детский. В нем рассказывается о том, как кузнец продал свою душу черту. И я его воспринял, хотя мне было всего шесть лет. Кстати, в этом смысле, если мы хотим найти свое место под солнцем, то российский мультфильм должен быть ни детским, ни взрослым ― он должен быть умным.
