18+
Встреча Сулеймана Керимова с правоохранителями из Франции была предопределена еще четыре с лишним года назад. Причем специально за русским олигархом никто не охотился. Предельно аккуратный миллиардер стал жертвой дел партнера своего партнера.
От аниматора до адвоката
В 2013 году полицейские Ниццы начали слежку за семьей выходцев из Алжира по фамилии Наби. Мигранты торговали наркотиками на Лазурном побережье. Это было самое банальное полицейское расследование, которое осложнялось только тем, что подозреваемые жили в квартале Ариан, гетто на самой окраине Ниццы, куда чужаки не заглядывают и где слежку вести очень неудобно.
Главных фигурантов было двое: Карим, бывший аниматор, который провел 17 лет в тюрьме за наркотики, и Джамел, заправлявший в гетто не только трафиком запрещенных веществ, но и всей серой экономикой.
Когда установить слежку за подозреваемыми не получается, единственным способом отследить их контакты является прослушка. Так и поступили полицейские Ниццы. Один из разговоров привлек их внимание. Алжирцы обсуждали молодую девушку, которая приходила на строительную площадку, чтобы раздать там конверты с наличностью.
Быстро выяснили ее имя и место работы. Оказалось, что девушка трудилась секретарем у известного на побережье налогового юриста – корсиканца Стефана Кьяверини. Наркополицейские копнули еще дальше и выяснили, что на имя адвоката зарегистрированы десятки различных компаний, и поняли, что надо передавать информацию коллегам из экономического подразделения.
Те начали свою разработку.
От адвоката до миллионера
Спустя два года — в марте 2015 года — прокуратура Ниццы вызывала на допрос Стефана Кьяверини. После того как 45-летний юрист ответил на вопросы, было принято решение поместить его под стражу.
Про связи с мелкими наркоторговцами из Алжира речи уже не шло. Кьяверини обвинили в том, что он помогал уходить от налогов своим богатым нанимателям, управляя десятками «марионеточных» компаний из Швейцарии и Люксембурга.
Французские газеты окрестили это расследование как самое крупное дело финансистов на Лазурном Берегу. Благодаря схемам Кьяверини, казна Пятой республики не досчиталась нескольких сотен миллионов евро. Только лишь на счетах самого адвоката удалось заморозить 20 миллионов. В ходе обысков у юриста конфисковали Mercedes A-класса, Mercedes ML, BMW 1-й серии, произведений искусства на 120 тысяч евро, часы Breitling и Bulgari, украшения Chaumet и скромные 13 тысяч евро наличными.
Журналисты с Лазурного Берега так описывают человека, который подставил Сулеймана Керимова: приветливый мужчина средних лет, с круглым лицом и совершенно лысым черепом, одевающийся неприметно – в кроссовки и кожаную куртку, вместо строгого костюма. Фотографию Стефана ни одна из газет так и не смогла заполучить.
Можно сказать, Керимову с Кьяверини не повезло.
Напрямую с корсиканцем тот и вовсе не работал.
В 2008-м году приветливого налогового юриста, уже успевшего себя зарекомендовать как профессионал, нанял на службу миллиардер Жак Боргетти. Тот, как и Жерар Депардье, надумал бежать подальше от высоких французских налогов. Только сделал это на четыре года раньше — и перебирался он не в Россию, а в Швейцарию и Люксембург. Куда переводил все свое имущество. И помогал ему Стефан Кьяверини.
Самой крупной сделкой в процессе переезда стала продажа виллы Hier на мысе Антиб, традиционном месте жительства миллионеров. Вилла примечательна тем, что на ней в конце 80-х снимали голливудскую картину «Отпетые мошенники» со Стивом Мартином и Майклом Кейном.
Покупателя Стефан Кьяверини нашел в Швейцарии. Им стал финансист из Люцерна Александр Штудхальтер.
В России он известен как близкий партнер Сулеймана Керимова. Именно семейство Штудхальтеров управляет деньгами миллиардера в швейцарском фонде Suleyman Kerimov Foundation. Туда сенатор из Дагестана перевел все свои активы в 2013 году, после того как вышел закон, запрещающий членам Совета Федерации управлять бизнесом.
То, как Кьяверини и Штудхальтер договаривались о цене, не понравилось французским властям.
Официально за виллу Hier швейцарский финансист заплатил 35 миллионов евро, еще 14 миллионов он отдал за переезд семьи Боргетти (отец к тому времени умер, и всем заведовал его сын Филипп), другие 14 миллионов ушли на погашение долгов компании, на которую была зарегистрирована вилла. 61 миллион евро были переданы, что называется, «под столом».
Но для того чтобы связать Керимова с этой сделкой, французским правоохранителям требовалась одна простая вещь: доказать, что вилла из «Отпетых мошенников» принадлежит российскому миллиардеру, а не его швейцарскому партнеру.
В марте 2017 года полицейские с Лазурного Берега приезжали с постановлением об обыске в дом на мысе Антиб. Тогда на вилле обнаружили автомобили Ferrari Enzo (именно на таком авто Сулейман Керимов вместе с Тиной Канделаки попали в аварию в Ницце) и Bugatti Veyron, а также счет за ремонтные работы на сумму 580 тысяч евро. Однако весной никаких претензий сенатору от Дагестана французы не предъявили.
От президента до Афона
В задержании Сулеймана Керимова много моментов, не совсем понятных.
Живущий в России австралийский журналист Джон Хелмер (тему виллы Hier и Керимова он отслеживал в публикациях с 2011 года) в своем блоге «Танцы с медведями» обращает внимание на два из них.
Во-первых, это замедленная реакция МИД на задержание сенатора. Сообщение появилось только спустя три часа после первых новостей из Франции, причем не на официальном сайте ведомства, а в виде сообщения на лентах информационных агентств. Главным спикером по теме Керимова вечером 21 ноября стал сенатор Константин Косачев, а не МИД.
Второй момент – это разговор президентов Владимира Путина и Эммануэля Макрона, который состоялся 2 ноября. Инициатором беседы выступила французская сторона. Джон Хелмер предположил, что среди вопросов, которые обсуждали первые лица, могло быть и дело Сулеймана Керимова.
Если это так (хотя подтверждения этому мы точно никогда не получим – ни от российской стороны, ни от французской), то ситуация очень напоминает ту, в которую попал Сулейман Керимов в 2013 году.
Тогда в Белоруссии задержали главу принадлежащего Керимову «Уралкалия» — Владислава Баумгертнера. Ответом Кремля на эти жесткие без преувеличения действия была тишина. МИД не просто оттянул заявление, а молчал весь день после задержания Баумгертнера. А Владимир Путин вскоре заявил, что наши предприниматели должны платить налоги в России, а не за границей. Прозвучало как тонкий намек Керимову, увлекавшемуся зарубежными активами.
Главным из них с 2013 года стал тот самый Suleyman Kerimov Foundation, которым управляет Штудхальтер.
Газета «Известия» в августе 2013-го писала о том, что Керимов использовал фонд не только для ведения бизнеса, но и для распространения политического влияния:
«В преддверии выборов в Государственную думу 2011 года Suleyman Kerimov Foundation выдал гранты фонду поддержки политических партий «Мандат» (глава — Татьяна Валентиновна Сеппянен). В конце 2010 года организацией было получено от фонда сенатора 86,4 миллиона рублей, а в 2011 году — 36 миллиона рублей. Согласно официальной информации, грант был оформлен на «поддержку уставной деятельности, направленной на развитие гражданского общества». Источник, близкий к администрации президента, в беседе с корреспондентом «Известий» заявил, что через упомянутые НКО финансировались оппозиционные политические партии. Какие именно, он не раскрыл, однако сведения о том, что в 2011 году четыре фонда Татьяны Сеппянен перевели на счет «Справедливой России» 118,1 миллиона рублей, содержатся в финансовой отчетности самой партии».
Судя по ежегодным отчетам Suleyman Kerimov Foundation, та история (будучи членом «Единой России», Керимов финансировал конкурентов партии) стала для сенатора примером.
Строчка Mandate из списков фонда исчезла. Но были и другие «политические» гранты.
В первую очередь, это Holy and Great Monastery of Vatopaidi — монастырь Ватопед на греческом Афоне. Не самый главный с точки зрения религии, а второй по значимости. Но самый ценный для России. Именно из Ватопеда в нашу страну привозили знаменитый пояс Богородицы. С настоятелем этого монастыря, старцем Ефремом, общается Владимир Путин.
Suleyman Kerimov Foundation переводил миллион евро в Ватопед в 2011 году, когда в Россию доставили пояс Богородицы. Второй такой же транш в близкий к Кремлю монастырь он отправил в 2014-м.
Другая политически выверенная инвестиция – это Gorchakov Foundation. «Фонд Горчакова», который в российской прессе называли главным политическим инструментом «мягкой силы». Сулейман Керимов, наравне с другими олигархами, честно финансировал эту структуру, направив туда 91 миллион рублей восемью траншами. Но начиная с 2014 года сенатор оставил эту практику.
В 2015-м Керимов и вовсе начал постепенно отходить от благотворительности.
Расходы фонда с привычных для него 50 миллионов франков в год сократились до 33 миллионов. Единственным крупным проектом, куда сенатор продолжал вкладываться, было строительство мечети в Москве. Остальные деньги шли на поддержку спорта и культуры в Швейцарии.
В 2016-м фонд как благотворительная организация практически «умер»: на все проекты было потрачено менее миллиона франков.
Но есть, возможно, самая важная деталь, которую нужно знать о фонде в связи с задержанием Керимова. Согласно Moneyhouse (швейцарский аналог «СПАРК-Интерфакс»), распоряжаться имуществом Керимова продолжает семья Александра Штудхальтера. А его сын значится в списках аффилированных лиц российской компании «Полюс», связанной с сенатором.
