18+
Ставший во главе совета директоров РУСАЛа Жан-Пьер Тома известен во Франции как приближенный Саркози, которого тот направил в нулевые налаживать связи с российским бизнесом. До этого Тома был казначеем в партии, которая получала деньги из тайных фондов правительства, с откатов при реконструкции школ и от посредников при торговле оружием.
Вы когда-нибудь слышали о российском политике Наталье Орловой? Скорее всего, нет. А ведь это бессменный казначей главной политической силы нашей страны — партии «Единая Россия».
Вот такой же незаметный пост занимал в начале 90-х Жан-Пьер Тома, товарищ Николя Саркози, во Франции. Политик отвечал за финансирование Республиканской партии (Parti républicain). В 1997 году она прекратила свое существование. На ее остатках возникла Либерал-демократическая партия, затем Союз за народное движение, который Николя Саркози реорганизовал в партию «Республиканцы».
Чтобы было понятнее, все это умеренно правые силы, к которым относится уже упомянутый Саркози и друг нашего президента Франсуа Фийон, проваливший последние выборы.
Крах Республиканской партии начался 20 июля 1995 года. Тогда следственный судья из Парижа Эрик Хальпен пришел с обыском в штаб партии. Он вел расследование о незаконном финансировании другой политической силы — «Объединение в поддержку республики», от которых избирался на пост президента Жак Ширак. Но это не помешало ему проверить и Республиканскую партию.
Визит оказался успешным. В сейфе казначея партии Жан-Пьера Тома следственный судья обнаружил 2 миллиона 300 тысяч франков. Часть купюрами по 200 франков, часть — по 500. После этого Жан-Пьера Тома отвезли на допрос, где стали задавать вопросы о происхождении наличности.
За 23 года, которые прошли с момента обысков в штабе Республиканской партии, во Франции появились три версии происхождения купюр.
Версия первая. Специальные фонды Матиньона
Матиньон во Франции — это как Белый Дом в России. Правительство. А специальные фонды Матиньона — это тайные расходы, которые резервируется в каждом бюджете. Но если в 21-м столетии эти деньги можно распределять только среди силовиков, то в прошлом веке на них могли претендовать и министры, и политические партии.
Логика у этих выплат была такая: «Правительство финансово поддерживает влиятельные партии, представленные в парламенте, чтобы те поддерживали инициативы правительства».
Именно за эту версию ухватился Жан-Пьер Тома и повторял ее на всех допросах.
Версия вторая. Строительные откаты
Во Франции в регионе Иль-де-Франс (в нем расположен Париж) на протяжении 10 лет, с 1988-го по 1997-й, работала узаконенная схема строительных откатов. В центре ее находилась программа восстановления региональных лицеев — в нее попало 471 учебное заведение региона.
Большую часть контрактов без конкурсных процедур получали крупные строительные группы: Bouygues, Eiffage, Générale des eaux notamment и другие. За это подрядчики должны были переводить два процента с контрактов крупнейшим политическим партиям: 1,2% правым и 0,8% левым.
Эрик Хальпен занимался расследованием этой системы откатов, главными фигурантами который были люди, работавшие с Жаком Шираком.
Но, как выяснил судья, и у других политических сил (за исключением «Зеленых» и Национального фронта Жан-Мари Ле Пен) руки не были чистыми. Следователям удалось собрать доказательства по делу против 43 фигурантов уголовного дела, включая Жан-Пьера Тома. За время работы схемы было заключено строительных контрактов на 24 миллиарда франков, а сумма отчислений в политические партии составила 300 миллионов.
Суд по ним состоялся только спустя 10 лет — в 2005-м. Жан-Пьер Тома получил 15 месяцев условно и штраф в 5000 евро. 14 его товарищей по скамье подсудимых подали апелляцию. Ставший председателем директоров РУСАЛа экс-казначей не стал оспаривать приговор.
Версия третья. Финансирование из-за рубежа
Несмотря на то что суд вынес решение по делу строительных откатов в Иль-де-Франс и виновные понесли наказание, французы не считали вопрос с деньгами Республиканской партии закрытым.
Журналисты подозревали, что миллионы франков не просто так лежали в сейфе Жан-Пьера Тома, а использовались для незаконного финансирования избирательной кампании Эдуара Балладюра (он провел ее неудачно — занял только третье место, а президентом стал его товарищ по «правому флангу» Жак Ширак).
В 2013 году журналисты Le Monde описали схему, по которой Балладюр мог получить деньги. В 1994 году Франция заключила крупные контракты на поставку вооружений в Пакистан и Саудовскую Аравию — фрегатов и подводных лодок. Однако договоры были подписаны не напрямую, а через посредника — бизнесмена ливанского происхождений Зияда Таккиеддина.
Предприниматель признался французским следователям, что часть полученной комиссии он передал для финансирования избирательной кампании Эдуара Балладюра.
СМИ подозревали, что к этой схеме мог иметь отношения Николя Саркози, который в то время, когда заключались сделки с Пакистаном и Саудовской Аравией, занимал пост министра экономики республики (а на выборах 1995 года вместе с Жан-Пьером Тома помогал Эдуару Балладюру). Тем более что имя Зияда Таккиеддина во Франции прочно ассоциировалось с Саркози — с 2012 года в стране полным ходом шло разбирательство о финансировании избирательной кампании Николя Саркози Муаммаром Каддафи. Посредником в передаче денег выступал тот самый Зияд Таккиеддин. И более того, он активно давал показания следователям.
В 2017 году обвинение по делу о незаконном финансировании избирательной кампании предъявили Эдуару Балладюру, в 2018 году — Николя Саркози. Имя Жан-Пьера Тома в связи с этими процессами не произносилось.
После краха Республиканской партии экс-казначей формально ушел из публичной политики. В 1997 году он возглавил дочернюю компанию Lazard Bank, в 2013-м открыл свой банк — Thomas Vendome Investments. В качестве представителя этого банка в 2015-м Жан-Пьер Тома посетил Крым, чем вызывал восторг патриотично настроенных СМИ.
Но налаживать связи с Россией бывший казначей начал гораздо раньше. В 2007 году ставший президентом Николя Саркози и его глава администрации Клод Геан (оба — правые) приблизили к себе двух проверенных товарищей — Жан-Пьера Тома и Александра Джухри. Последний, по данным французских СМИ, был участником финансирования избирательной кампании нового президента Муаммаром Каддафи.
Их задачей было налаживать контакты между российскими и французскими бизнесменами. Александр Джухри оказался настолько успешен в деле приближения к кремлевским элитам, что его сын Жермен Джухри женился на дочери советника Сергея Чемезова.
Жан-Пьер Тома долгое время оставался в тени. Его час настал в январе 2011 года, когда Николя Саркози назначил его специальным представителем президента Франции по развитию франко-российских деловых связей и лично в письме рекомендовал его президенту Дмитрию Медведеву.
Тогда же, в 2011-м, он вошел в совет директоров АО «Курорты Северного Кавказа».
Об успехах Жан-Пьера Тома на российском направлении говорит то, что крупный французский бизнес, несмотря на санкции, продолжает активно работать в России: Vinci строит платную трассу Москва — Санкт-Петербург, Total, EDF и Engie заняты в проекте «Ямал СПГ» по добыче, сжижению и поставкам природного газа, Technip работает в Арктике.
Но говорить о том, что все эти контакты — исключительно заслуги команды Саркози, тоже неверно. Параллельно с Тома (приход к власти социалиста Олланда не мог не отразиться на его возможностях) Россией занимался Жиль Реми, который работал над продажей «Мистралей». И хотя сделка не увенчалась успехом, Путин лично вручил ему «Орден Дружбы» в 2017 году.
Еще один специалист по России, поднявшийся после смены Саркози на Олланда, — Фабьен Боссар. До 2007 года он считался главным профессионалом по отношениям с российским бизнесом, водившим дружбу с олигархами из 90-х вроде Бориса Березовского и Сергея Пугачева. Для политиков из современной России эти связи выглядят, скорее, грузом из прошлого, но во Франции верят в силу его влияния и видят его в качестве одного из связных между Трампом и Москвой.
Жан-Пьера Тома в связях с действующей американской администрацией не упрекали. Во Франции он считается открытым сторонником Путина и не скрывает своих взглядов.
