18+
В России официально больше нет лесных пожаров, об этом сообщила Авиалесоохрана. Правда, по данным спутниковой системы наблюдения СКАНЭКС, отдельные очаги есть в Якутии, на Дальнем Востоке и даже на европейской территории России, но они незначительные и опасности не представляют. При этом уже сейчас в Китае и Монголии фиксируют крупные природные пожары, которые могут не только перекинуться к нам, но и сильно задымить российские города.
«В Китае начинается общенародная акция «Задымим Хабаровск», в северной части Поднебесной несколько отсталое сельское хозяйство и люди попросту жгут солому на полях. Перехода огня от Китая ждать не стоит: нас разделяет Амур. А вот Монголия соседей «поджигает» уже десятки лет, правда, больше Китай, но они всегда наготове. Договориться ни с теми, ни с другими не получается», — рассказал Daily Storm руководитель лесного отдела Гринписа России Алексей Ярошенко.
Тушить приграничные пожары очень тяжело. Залезать на территорию соседей со своей техникой нельзя, летать над границей на лесопожарных самолетах тоже затруднительно, остается только встречать огонь у себя, что, как правило, крайне неэффективно. Зимой 2019 года горели тысячи гектаров леса и степи в Забайкалье и на Дальнем Востоке.
«Ущерб, безусловно: большой — и от задымления, которое не знает границ, и от гибели животных, и, собственно, от огня. Приграничные пожары опасны еще и тем, что там особый режим, не способствующий тушению, к тому же там мало дорог. В азиатской части России это происходит довольно часто», — пояснил директор FSC (Лесного попечительского совета) России Николай Шматков.
При этом эксперты опасаются, что даже если зимой «пронесет» и азиатские соседи не устроят нам «горячий Новый год», летом на всей территории страны опять будут масштабные пожары. Уроков «горячего» лета 2019 года, похоже, не учли в Рослесхозе и не заложили на будущий 2020 год средств на тушение пожаров. Этим летом в Сибири горели миллионы гектаров леса, а дым от пожаров достиг Урала, спастись от бедствия помогли дожди.
«Фактически у нас началась лесопожарная катастрофа будущего года. При том бюджете, который сейчас подготовлен правительством, охранять леса будет невозможно. При этом конкретно на тушение пожаров объем субвенций не определен, в сумме финансирование увеличено чуть больше, чем на уровень инфляции по сравнению с 2016 годом. Так что как в этом году горели, так и в следующем будем. При этом по ряду регионов, например по «горючему» Красноярскому краю, бюджет даже урезали», — рассказал Ярошенко.
Минфин планирует бюджет, исходя из запросов ведомств. На 2020 год Рослесхоз запросил почти 41,5 миллиарда рублей (на 2021-й — 39 миллиардов, а на 2022-й — 40). Из них на контроль пожарной опасности — всего миллиард. Из финплана неясно, сколько денег будет пущено на тушение и подразумевается ли оно вообще. Напомним, что губернатор Красноярского края Александр Усс заявлял летом, что тушить лесные пожары «экономически невыгодно», при этом именно этот регион пострадал особенно сильно.
«На пожары выделяют очень мало средств, занижение идет раз в десять, если не больше. А работы по противопожарной подготовке требуют больших сил и средств, а те же просеки надо постоянно обновлять и следить за ними. Если такая просека зарастет бурьяном, то вместо защиты леса мы получаем коридор для распространения огня», — указал Шматков.
Частично спасти ситуацию может изменение законодательства: например, если разрешить людям выращивать лес в заброшенных сельхозугодьях, можно существенно сократить вырубки, насытить аппетиты потребителей древесины, а также защитить леса от пожаров. Сейчас у леса на землях сельхозназначения очень неопределенный статус. Его одновременно нельзя рубить, но и тушить его никто не будет. Его нельзя продать, однако если он растет на вашей земле, то можно попасть под огромные штрафы за нецелевое использование.
«Сейчас если человек владеет сельхозземлей, то он виден всем надзорным органам. И если у человека растет лес, то землю могут даже отобрать или наложить огромные штрафы. Чтобы эту землю привести в порядок, нужно около 50-60 тысяч на гектар, это неподъемные для села деньги. А вот для того чтобы сделать лесное хозяйство, надо единовременно вложить около 10-15 тысяч. И древесину можно будет очень хорошо продать. Ту же березу очень охотно берут на ДСП. К тому же у нас только на бумаге много ценных лесов, а на деле уже выращивать надо», — сообщил Ярошенко.
В основном в России на бывших пашнях растут березы — как ни странно, это довольно ценный ресурс. Ее покупают на производство бумаги и ДСП, да и просто на дрова. В середине прошлого года даже возникал дефицит русской белоствольной красавицы — так, что приходилось ограничивать экспорт.
Опыт лесного фермерства широко распространен в странах Северной Европы, в США и Канаде. Хотя это очень «долгий бизнес» — тем же березам нужно 15 лет, чтобы стать «товарными», на Западе даже возникали проблемы с нехваткой плодородных земель за счет того, лесоводы захватывали огромные территории. России земельный кризис не грозит, однако закона, позволяющего выращивать лес, пока нет.
«В Европе древесина с лесных плантаций идет на биотопливо и ДСП. Там даже есть опасность того, что лесные фермы вытеснят обычные с плодородных земель. России это, скорее всего, не грозит, поскольку у нас хватит земель и на лес, и на хлеб. На защиту леса надо максимально задействовать арендаторов. Их надо стимулировать, чтобы они не просто что-то делали для галочки, а по-настоящему ухаживали за лесом», — пояснил Шматков.
Рослесхозу в 2019 году сильно досталось. В самом начале лета сняли руководителя ведомства Ивана Валентика. Его место временно занимал Михаил Клинов, которого сегодня сменил Сергей Аноприенко. Новый «главный лесник» ранее работал в Росимуществе. Возможно, на новом месте Аноприенко сможет навести порядок в одном из важнейших ресурсов страны.
