18+
Госдума сегодня приняла окончательное решение о невыплате взноса в Совет Европы в 2019 году и ненаправлении делегации для работы в ПАСЕ. Переговоры с руководством международной организации, и европейскими дипломатами не заставили россиян отказаться от своих требований, касающихся снятия санкций с парламентариев РФ. О том, может ли это стать поводом, чтобы Россия перестала быть членом Совета Европы, корреспондент Daily Storm поговорил с одним из свидетелей вступления России в эту организацию — экс-постпредом РФ в ЕС, доктором юридических наук Василием Лихачевым.
— Василий Николаевич, стало известно, что Россия не просто сократила взнос, а вовсе прекратила платежи в Совет Европы. Очевидно, не случайно сейчас стала активно обсуждаться информация, что мы можем выйти из этой организации?
— Думаю, что дело к этому шло. На протяжении последних нескольких месяцев в мягкой форме Москва пыталась объяснить, что с ней нужно садиться за стол переговоров и в соответствии со стандартами и принципами Совета Европы договариваться. Потому что ситуация, связанная с лишением прав российской делегации в ПАСЕ, не могла оставаться неразрешенной. С 2016 года мы сделали ряд шагов по приостановлению части финансового взноса, которая шла на обеспечение работы ПАСЕ, но реакция на это оказалась пассивной. Поэтому был сделан шаг по приостановлению выплат вообще. Это значит, что РФ посылает сильнейший сигнал, связанный с материальным обеспечением не только ПАСЕ, но и других структур Совета Европы: комитета министров, конгресса местных региональных органов власти и, конечно, Европейского суда по правам человека.
— Когда Россия вступала в Совет Европы, начала работать в ПАСЕ и СПЧ, то чем руководствовалась? Кто был инициатором этих отношений?
— В 1993 году была принята новая Конституция РФ, в которой был большой пласт обязательств России в рамках международного гуманитарного сотрудничества. (В статье 15 Конституции был закреплен приоритет международного права над национальным. — Примеч. Daily Storm). Совет Европы и ПАСЕ — эта структуры являются старейшими не только по времени образования, но и по своему функционалу. Поэтому сотрудничество с ними было важно и для нашей страны, и для выстраивания европейского общеправового пространства. После 1993 года я принимал самое непосредственное участие в работе разного рода аналитических структур, которые занимались проработкой этого вопроса, а затем он был вынесен на уровень президента. Я помню совещание, которое проводил Борис Ельцин с участием на тот момент спикера Совета Федерации Егора Строева, спикера Госдумы Геннадия Селезнева, руководства МИД РФ, и хочу сказать, что споры о том, нужно ли России туда вступать, были очень горячие.
— Почему?
— Потому что было мнение, что у России есть свой потенциал, который она сможет реализовать самостоятельно, без вступления в какие-либо международные объединения. Но в то же время было и другое мнение: что РФ сможет себя эффективно проявить в том числе в ПАСЕ, в работе с которой к 1994-1996 году она была готова, причем на правах активного лидера. Я не буду говорить известные вещи, связанные с историей, но к этому времени РФ, как постоянный член Совета Безопасности, как член ООН, принимала участие во многих международных соглашениях. Мы были участниками Всеобщей декларации прав человека 1948 года, участвовали в подготовке и заключении двух авторитетных пактов о правах человека, которые были приняты Генассамблеей ООН в 1966 году, и многих других важных правовых документов.
— Если были противники, то что склонило Ельцина к тому, чтобы все-таки вступить в Совет Европы?
— Борис Николаевич очень хотел, чтобы Россия имела статус по-настоящему демократической страны. Хотя на этом пути также были серьезные препятствия со стороны европейского сообщества. В частности, на власти РФ оказывалось жесточайшее давление по необходимости отмены смертной казни. По этому поводу были очень большие споры, но в итоге нашли компромисс. Ельцин принял решение о замораживании применения казни, и эта президентская норма, как вы знаете, действует до сих пор.
— Легко ли было работать в то время в ПАСЕ российским парламентариям? Насколько верно, что критика в адрес России появилась чуть ли не сразу после ее вступления?
— Действительно, в структуре европейского сообщества еще тогда были русофобские страны — силы, которые выступали против включения РФ в такое цивилизационное сообщество. Но тогда перевесило понимание того, что без России единое правовое европейское пространство не состоится. Сегодня эти силы не просто набрали мощь, но и перешли в новую стадию атак в отношении России. Это и русофобская кампания в связи с Украиной, и обвинения в отравлении Скрипалей, и, естественно, это касается и перспектив сохранения России в составе Совета Европы.
— Почему именно сегодня стала побеждать русофобия, а не здравый смысл?
— Причин очень много. Они в том числе и в том, что РФ успешно решает экономические проблемы, вызванные санкциями. Этот вектор развития России очень заметен.
— О каких именно деструктивных силах идет речь?
— Это прежде всего консервативные политические партии, которые представлены самым активным образом депутатами Великобритании. Это, безусловно, силы, которые представляют так называемых новых аспирантов, так называемых новых членов Европейского союза — Польши, прибалтийских государств. Также это целый ряд политических партий и движений, которые представлены странами Центральной и Восточной Европы. Сейчас я могу сказать, что, очевидно, были какие-то серьезные проблемы в нашей работе. Возможно, этим силам нам надо было уделять значительно больше внимания.
Сегодня этим русофобским силам трудно признать, что без финансового участия России решить те или иные вопросы по защите прав человека, женщин, материнства, старшего поколения невозможно. Именно поэтому решение Москвы приостановить выплату финансового взноса в Совет Европы воспринимается очень болезненно. Эти деньги нужны, в том числе и для эффективной работы ПАСЕ. Обойдется ли он без этих подпиток? До 1996 года, когда не было России, обходились, но тут возникает вопрос моральной стороны, авторитета международного и межрегионального европейского правового пространства. И для меня совершенно очевидно, что стремление отбросить Россию на обочину международного сотрудничества, в том числе в сфере гуманитарного взаимодействия, — это сильнейший удар по устойчивой системе регулирования.
Это удар по авторитету международной организации, по двусторонней и многосторонней дипломатии. Думаю, что, в случае принятия радикальных решений со стороны РФ, целая группа последствий со знаком минус от неучастия России проявят себя достаточно активно.
— Перестанут ли действовать резолюции, которые ратифицировала Россия, став членом Совета Европы, если она покинет эту организацию?
— Обязательства и те конфигурации, которые существуют на уровне Европы, охватываются универсальными стандартами в рамках ООН. Следовательно, они будут продолжать действовать и РФ не будет каким-то изгоем.
— А насколько весомой потерей для россиян станет Европейский суд по правам человека?
— Безусловно, придется пересматривать наши подходы, связанные с применением международных норм. Выходом из этой ситуации я вижу повышение качества работы российских судебных структур, начиная от Конституционного и Верховного судов, Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета РФ. Поэтому крайне важно внимательно посмотреть на качество работы этих структур с точки зрения более высокой профессиональной подготовки судейского состава. То есть задача по обеспечению прав и свобод человека в такой ситуации будет перекладываться на внутренние российские структуры. И это, думаю, даст определенный стимул для развития российского законодательства и правоприменительной практики.
Не хочу сказать, что это идеальный вариант, но тем не менее вопрос будет стоять именно таким образом. Кроме того, я думаю еще об одной стороне, на которую сегодня мало обращают внимание. Речь идет о развитии правовых конфигураций в рамках СНГ, ОДКБ и других международных организаций на постсоветском пространстве.
— Насколько серьезными будут финансовые последствия ухода России? Известно, что в ближайшее время состоится встреча главы МИД РФ с министром иностранных дел Германии. Очевидно, что именно на эту страну ляжет основная финансовая нагрузка.
— Действительно, в случае ухода России Германия окажется в очень трудной ситуации из-за большой финансовой нагрузки. Поэтому, естественно, на этих переговорах нам нужно вести речь о том, как можно укрепить устойчивость этой системы через конструктивную дискуссию и механизмы, которые предлагает РФ в работе ПАСЕ. Хочу отметить, что у нас есть союзники в Страсбурге. По той информации, которой я владею, к Сергею Лаврову относятся с большим и глубоким уважением. Именно это позволяло сохранить эффективность и полезность для России этой структуры Совета Европы.
— Создается впечатление, что Россию целенаправленно превращают в Иран, некую страну-изгой, лишенную авторитета, имиджа и вообще всего. Как Вы это объясните? Что нужно сделать в этой ситуации?
— Этот тренд сохраняется на протяжении всей новейшей истории России, а до этого — истории СССР. Не случайно напомню такой интересный факт, что мы не сразу получили международное признание в 20-30-е годы прошлого века. Да, это испытание для страны, для народного национального суверенитета. Это стремление как бы позиционировать Россию таким образом, чтобы сделать ее стоящей на очень низких политических ступеньках мировой иерархии. Но в то же время сама жизнь, тот же период холодной войны, показывает, что без участия России все крупнейшие международные проблемы не могли эффективно решиться. Это и проблема нераспространения ядерного оружия и разоружения, проблема демилитаризации Мирового океана и космического пространства, и многие другие вопросы…
Россия — это та часть мирового регулятивного процесса, без которой эффективность мирового порядка, созданного на базе ООН, просто невозможна. Думаю, что этот тезис нам надо активно подчеркивать, с привлечением всех видов современной дипломатии — публичной, региональной, общеофициальной и, конечно, парламентской дипломатией.
— Как теперь будут складываться отношения с европейскими странами на дипломатическом уровне? Изменятся ли они, если Россия покинет Совет Европы?
— Думаю, что для русофобских сил это станет дополнительным стимулом для новых атак на РФ, обвинения ее во всех смертных грехах. С другой стороны, очевидно, что наша гуманитарная дипломатия должна более активно себя проявить. Мы должны показывать, что РФ, подключаясь к юридическому корпусу международно-правовых норм и обязательств, их выполняет. Во-вторых, мы должны констатировать, что есть страны, которые разрушают это европейское гуманитарное пространство, включая страны Прибалтики и Украину. И, конечно, должны заниматься мониторинговым выполнением этих международных соглашений в области прав человека. Сегодня наступательная позиция РФ, ее партнеров и союзников должна иметь совершенно новое качество.
Мы должны констатировать не только наличие проблем и атак на Россию, но и показать, что мы обладаем возможностями для защиты и перехода в конструктивное развитие.
