18+
27 сентября Госдума в третьем, окончательном чтении приняла закон о повышении пенсионного возраста. Теперь мужчины будут уходить на заслуженный отдых в 65 лет, женщины — в 60. Внесенные президентом Владимиром Путиным поправки прописывают двухдневный отгул пожилым сотрудникам для прохождения диспансеризации и уголовную ответственность работодателю за увольнение работников предпенсионного возраста. «Шторм» вооружился вопросами, которыми чаще всего задаются люди, статистическими данными и пошел в Думу — побегал за депутатами, а депутаты побегали от «Шторма».
Мы с оператором и еще десятком журналистов стоим у проходной Думы. До девяти внутрь никого не пускают. Черные автомобили, сменяя друг друга, привозят депутатов к КПП. Еще несколько представительских — припаркованы у центрального входа на Охотном Ряду. Народные избранники спешат в зал заседаний: сегодня они в последнем чтении принимают закон о повышении пенсионного возраста.
Я поехала в Думу со спецзаданием от мамы: узнать, как ей дожить до пенсии, если она не уверена в своем здоровье, медицине и работодателях. Президент Владимир Путин своими поправками, кажется, все предусмотрел, но только на бумаге. Фактическое положение дел оставляет вопрос в силе.
— Как доказать, что работник был уволен именно из-за возраста, а не из-за профнепригодности? — спросила я у единоросса Валентины Кабановой. Она — заместитель председателя комитета по труду и социальной политике.
— Очень сложный вопрос, — пожимает плечами Валентина Викторовна. — Это надо будет через суды доказывать. Как можно доказать, что уволили его по тем или другим причинам?
Возникает вопрос: зачем депутаты принимают поправку об уголовной ответственности, если не знают, как доказать факт дискриминации по возрасту?
— Если такая поправка работать не будет, зачем она нужна? — уточняю я.
— Она нужна! — вскрикивает Кабанова. — Она дает людям предпенсионного возраста возможность быть уверенным!
— Вы же сами говорите, что доказательство — это сложный вопрос..
— Сложный вопрос в том плане... — депутат остановилась, задумалась и со вздохом отрезала — там, где нет профсоюзной организации, работник остается один на один с работодателем. На этом мы с Валентиной Викторовной и расстались.
Вопрос №2: кто из депутатов проходил диспансеризацию? На глаза нам попался единоросс Сергей Боярский. Диспансеризацию он не проходил, но уровень медицины его устраивает: он сам лечится в государственных больницах, правда, болеет мало и вообще надеется, что его иммунитета хватит, чтобы не пользоваться госуслугами как можно дольше.
— По данным Росстата, за последние 14 лет в России вдвое сократилось количество больничных организаций. Что вы об этом думаете? — спросила я.
— Я считаю, что дело не в количестве, а в качестве предоставляемых услуг. Судя по прогнозу увеличения продолжительности жизни и по отчету министерства здравоохранения, мы позитивно смотрим на развитие этой сферы нашей жизни, — деловито бросил Боярский и ушел. А я хотела посоветовать ему внимательнее относиться к здоровью: ему 38, а 40% всех смертей в России происходит в возрасте от 25 до 64 лет.
— Почему данные о смертности в этой возрастной группе не звучали во время обсуждения законопроекта? — набегу спрашиваю я у единоросса Николая Валуева. Он протяжно выдает: «Почему? Я думаю, на комитете звучали».
Своего отношения к этим данным у Валуева либо нет, либо выразить его не позволяет партийная дисциплина: двухметровый тяжеловес нервно жал кнопки вызова лифта, чтобы поскорее скрыться в кабине от неприятной темы.
Вопрос №3: как с низким уровнем медицины и высокой смертностью среди людей предпенсионного возраста работать до 60-65 лет?
— Вы наверняка слышали историю о том, как 45-летний водитель умер за рулем автобуса, в котором были дети, — говорю я Светлане Бессараб, депутату от «Единой России» и члену комитета по труду. На это женщина предложила разобраться: в какой организации произошел случай, какая у нее форма собственности: вдруг водитель работал без лицензии?
— Вы уводите в сторону: 40% всех смертей происходит до пенсионного возраста, — останавливаю я депутата, на что она предлагает каждый случай разобрать в отдельности и выдает: «Я понимаю, что хочется создать сенсацию». Да нет, Светлана Викторовна, хочется понять, как дожить до пенсии.
«Мы сегодня приняли закон о диспансеризации, чтобы каждый работник имел возможность пройти ее раз в три года и получить оплачиваемый день», — продолжает Бессараб, намекая, что эта мера позволит выявлять заболевания на ранних стадиях. На аргумент о сокращении больничных организаций в России Бессараб отвечает: «Раньше была система, во всех странах это было, что в каждом населенном пункте была своя больница. Сегодня, при развитии технологий, наверное, это не требуется. Согласитесь, где-нибудь в районной больнице наверняка не нужен врач, который будет стоить 100 и выше тысяч рублей, хороший хирург. Он нужен в райцентре».
«Ок. Если в стране тяжелые времена и нужно подзатянуть пояса, будут ли их затягивать чиновники и депутаты?» — думала я, вспоминая недешевые автомобили у входа. Собираются ли народные избранники экономить, мы спросили у единоросса Сергея Вострецова.
«Это популизм! — вспылил депутат, — давайте не будем дергать эти цифры, это все ерунда!» По словам Вострецова, дефицит Пенсионного фонда настолько велик, что перекрыть его иными способами, кроме как поднять возраст выхода на пенсию, невозможно. Он начал пространно рассказывать про свою бабушку, которая на селе в советское время получала пенсию в 15 копеек, тогда как в городах получали 90. Вострецов, судя по всему, надеялся убедить меня в том, что сейчас в стране все намного лучше. Хорошо, давайте меряться бабушками.
— У меня бабушка сейчас получает 12 тысяч. Как ей на эти деньги прожить? — спрашиваю я, заранее уточнив о зарплате единоросса — 350 тысяч рублей в месяц.
— Я сегодня и принимаю этот закон, чтобы ваша бабуля получала не 12 тысяч, а 20, — недовольно говорит Вострецов.
— Так может быть, лучше у нас депутаты будут меньше получать?
— Давайте попробуем. Шлите свою бабулю ко мне, я лично со своего кармана готов с ней поделиться. Спасибо! — дернулся депутат и поспешил сбежать.
— Но у нас много таких бабуль! — пришлось его остановить.
— То, что я могу сделать по закону, я делаю. Вот вы обратились по своей бабуле — приходите, лично две-три тысячи рублей от своей зарплаты, от своих детей заберу, отдам вашей бабуле, если вы не можете ее прокормить.
Из 415 депутатов, голосовавших за повышение пенсионного возраста, против выступили лишь 83. Среди них оказался один единоросс — Наталья Поклонская.
— У вас проблем не будет из-за вашей позиции? — спросили мы Наталью.
— Проблемы могут быть у любого человека, в том числе и у человека, который наделен властью. У нас работа сложная, ответственная... самое главное, чтобы не было проблем с совестью. У меня их нет, — заключила Поклонская и, прижав к груди увесистую папку, направилась по делам. Я же решила позвонить маме, чтобы передать привет от депутатов.
