18+
Совет по правам человека при президенте России (СПЧ) предложит Госдуме лишить бойцов Росгвардии права на конфиденциальность сведений, в частности, имени и должности. По идее правозащитников, эта мера будет применяться не ко всем росгвардейцам, а только к тем, что работают на митингах и помогают полиции. Такую рекомендацию вынес СПЧ по итогам выездного заседания в Санкт-Петербурге, которое прошло еще осенью 2018 года.
Член Совета по правам человека журналист Николай Сванидзе пояснил Daily Storm, что раскрытие личности бойцов Росгвардии позволит лучше защищать права граждан, особенно если они нарушаются сотрудниками силового ведомства.
«У Росгвардии должны появиться нашивки и шевроны. Бойцы действуют в шлемах, с закрытыми лицами, люди имеют право знать, с кем они имеют дело, особенно если их права нарушаются», — пояснил Сванидзе.
По мнению члена СПЧ Натальи Евдокимовой, эта деанонимизация позволит привлекать отдельных сотрудников к ответственности, если они превысят свои должностные полномочия. По существующей практике, Росгвардия даже не признает своего участия в разгоне демонстрации, прошедшей 1 мая 2019 года в Санкт-Петербурге.
«Изначально росгвардейцы должны были бороться с терроризмом, и мы не против того, чтобы, выполняя эту функцию, они оставались анонимными. Но когда они фактически выполняют функции полиции, то пускай раскрывают свою личность. Чтобы потом не было ответа от главы ведомства, что бойцов на месте не было, они просто вышли туда погулять», — поясняет Евдокимова.
Заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Александр Хинштейн рассказал Daily Storm, что его комитет пока не получал рекомендаций СПЧ, однако подобные идеи давно обсуждаются. В частности, депутат заявил, что есть идея деанонимизировать тех сотрудников Росгвардии, которые непосредственно участвуют в охране правопорядка на улицах.
«Могу сказать, что нужно четко разделять сотрудников Росгвардии на категории: есть сотрудники, которые непосредственно участвуют в охране правопорядка, их деятельность связана, например, с проверкой документов, и по этому пункту мы уже обсуждаем возможность внесения в законодательство пунктов, похожих на те, что есть у полиции. В частности, что по требованию гражданина сотрудник Росгвардии обязан представиться и предъявить удостоверение», — рассказал Хинштейн.
Рассекречивать сотрудников, чья работа связана с риском для жизни и здоровья, в Думе не планируют.
«А если говорить о спецподразделениях, которые в скором времени будут переведены на военную службу, то возникает уже совсем другая история. Сотрудники ОМОНа или СОБРа участвуют не только в обеспечении безопасности на массовых мероприятиях, но и в освобождении заложников, в следственно-оперативных действиях, задержаниях преступников. Поэтому раскрывать их личности может быть опасно для их жизни и даже обернуться личной местью сотрудникам или их близким», — пояснил депутат.
По словам Евдокимовой, рекомендации СПЧ в ближайшее время будут разосланы в Госдуму и администрацию Санкт-Петербурга. Помимо предложения рассекретить личности бойцов Росгвардии, от совета федеральным и региональным властям поступают и другие инициативы. В основном они связаны с либерализацией законодательства, касающегося проведения митингов.
Сейчас организаторы должны в срок от 10 до 15 дней до мероприятия подавать уведомление о том, что они собрались митинговать. В бумаге надо указать цель и форму мероприятия, дату и время проведения, маршрут и другие подробности. Обычно из-за нарушения какого-либо из этих пунктов власти и отказывают в проведении акций. СПЧ предлагает отказаться от этой практики.
«До тех пор, пока действия силовых органов, властных структур не совсем соответствуют Конституции Российской Федерации, наши рекомендации будут актуальны. Ведь те же митинги, пикеты и шествия должны заявляться в уведомительном порядке, — сказал Николай Сванидзе. — На мой взгляд, здесь проблема не в законодательстве, а в правоприменении. У нас страна вертикальная, и если будут указания с верхних этажей власти, а желательно с самого верхнего, то любую практику можно изменить».
СПЧ рекомендует сделать процедуру согласования митингов и шествий очной, а также создать гайд-парки в каждом муниципальном образовании, а в городах федерального значения — в каждом административном районе. По мнению Николая Сванидзе, это позволит ускорить процедуру согласования акций.
«Обязательно должна происходить очная встреча, после которой нельзя уже будет говорить, что заявка не подана, нельзя будет тянуть время. Так что должен сократиться период ожидания между подачей заявки и согласованием, а сама процедура — упроститься», — рассказал Daily Storm член СПЧ журналист Николай Сванидзе.
Тему митингов члены СПЧ не случайно подняли именно на заседании в Петербурге. Из города на Неве чуть ли не с каждого митинга приходят сообщения о столкновениях протестующих с полицией и Росгвардией, и даже первомайские демонстрации превращаются в несанкционированные митинги с десятками задержанных.
«Меня тревожит, что любое шествие, задержанное полицейскими, превращается в митинг. И превращается в несанкционированный митинг. И если этот опыт оставить без внимания, то его легко могут распространить по стране как передовой. У нас уже есть решения судов, которые признают, что люди не по своей воле остановились, и что они не виноваты в организации митинга», — рассказывает Евдокимова.
Питерский Первомай 2019 года превратился в настоящее побоище. В общей праздничной колонне шли «Объединенные демократы». Активистов с громкоговорителями и барабанами стали выхватывать из толпы сразу после начала шествия. После этого демократы остановились и потребовали отпустить задержанных, вскоре Росгвардия начала разгон колонны. Несколько человек пострадали и были отправлены в больницы с переломами и другими травмами.
Самое интересное, что после этого Росгвардия заявила о своей непричастности к разгону демонстрантов. Хотя и у активистов, и у журналистов есть фотографии и видео, подтверждающие применение гвардейцами силы и дубинок к людям, официально силовая структура так и не признала своего участия в побоище.
«Сейчас мы (Правозащитный совет Санкт-Петербурга) проводим общественное расследование по следам разгона первомайской демонстрации. У нас есть хроника всех событий, с самых первых задержаний до последних. Что-то тогда пошло не так, и теперь задача всех, принимавших участие в разгоне, свалить вину друг на друга. Мы даже до сих пор не знаем, кто дал команду начать разгон», — поясняет ситуацию член СПЧ Наталья Евдокимова.
В принципе, закон «О войсках национальной гвардии Российской Федерации» (226-ФЗ, статья 23) позволяет не раскрывать данные о дислокации и перемещениях подразделений и бойцов. Росгвардейцы защищены от разглашения своих данных не хуже военных.
Но если армейские солдаты и офицеры практически не контактируют с простыми гражданами, то росгвардейцы постоянно «помогают полиции». Их можно встретить на крупных концертах, где они стоят в шеренгах и обеспечивают безопасность, на митингах, где они клином прорываются в толпу, выхватывают активистов и волокут их в автозаки. В общем, с «космонавтами», как их ласково зовут в соцсетях, граждане встречаются часто и не всегда мирно.
При этом, если полицейские носят жетоны, они обязаны представляться гражданам, а росгвардейцы лишены этой необходимости. Такое положение дел способствует полному отсутствию ответственности бойцов за свои действия.
«Да, знаки отличия поверх спецзащиты и знаки идентификации тоже бы частично дисциплинировали бравых гвардейцев. В их рядах много парней 20-25 лет, видимо, еще мало знакомых с законами или считающих, что полномочия и наличие погон — это и есть закон», — рассказывает Евгений Мусин, активист и участник первомайской демонстрации в Санкт-Петербурге в этом году.
В 2011-м именные знаки отличия появились у полицейских. Нагрудный жетон с индивидуальным номером положено носить поверх формы или другой амуниции. Это позволяет гражданам при общении с представителем правопорядка идентифицировать сотрудника и при необходимости пожаловаться на его действия или, наоборот, рассказать о небывалой доблести полицейского. Такая индивидуальная ответственность в теории дисциплинирует сотрудников, и этот опыт был бы полезен для других ведомств.
«Когда-то и полицейские были анонимны, но теперь мы всех знаем поименно: кто активистов за волосы таскал, кто ребра ломал. Есть полиция как орган, а есть отдельные лица, сотрудники, и в случае нарушения закона они должны отвечать персонально. Поправки в закон о полиции тоже принимались по просьбе общественности и с ее активным участием. Правда, тогда были более либеральные времена: президентом был Дмитрий Медведев», — вспоминает Евдокимова.
