18+
Российская журналистка Оксана Пушкина последние годы активно занимается политической и общественной деятельностью. Будучи депутатом Госдумы и уполномоченным по правам ребенка Московской области (2015-2016 годы), Пушкина зарекомендовала себя как убежденная феминистка. Однако теперь с парламентом ее пути расходятся — Оксаны Пушкиной не оказалось среди кандидатов на выборы в следующий созыв Госдумы. В интервью Daily Storm Пушкина рассказала о том, почему не стала переизбираться в парламент, назвала причины, по которым в России не принимают прогрессивные феминистские законы, а также поделилась своим мнением об ЛГБТ и движении «Сорок Сороков».
— Самый главный вопрос: где теперь вы будете работать?
— Самый искренний ответ: пока не знаю. Сейчас я заканчиваю работу в Государственной думе, стараюсь проанализировать полученный опыт, подвести итоги и сделать правильные выводы. Последние пять лет сильно изменили меня и мои взгляды на жизнь. Теперь, даже если я очень захочу, то не смогу вернуться в прошлое, чтобы снова стать Оксаной Пушкиной, которую вы знали 10 лет назад. Поэтому я вряд ли вернусь в журналистику, чтобы выпускать собственные проекты на федеральном телевидении, которое, к слову сказать, тоже сильно изменилось и не в лучшую сторону. Но я готова участвовать в программах своих коллег, если они поднимают важные темы, и мне есть, что сказать по этому поводу.
— Расскажите, с чем связано ваше решение об уходе из Госдумы?
— Депутатский статус никогда не был важен для меня сам по себе. Но я убеждена, что современные взгляды на институт семьи, на роль женщины в обществе должны быть представлены в Госдуме. Поэтому я использовала и продолжаю использовать нижнюю палату парламента прежде всего в качестве платформы для продвижения передовых тенденций и трендов общественного развития. По всей видимости, это нравится не всем. Можно долго рассуждать о причинах, но факт остается фактом — «Единая Россия» больше не видит меня в своих рядах. Предложения о выдвижении от других партий мне не поступали.
И дело не во мне самой, а в моей политической повестке. Решение о том, что профеминистские идеи не должны быть представлены в российском парламенте, принято на высшем уровне. Я же не могу транслировать другую позицию в силу своих убеждений. Это значит, что в следующем созыве Государственной думы Оксаны Пушкиной не будет. Но, разумеется, я продолжу общественную и правозащитную работу, хотя и в другом статусе. В каком — покажет время.
— Вы заявляли в одном из интервью, что в следующем созыве Госдумы вас «не захотели видеть». Расскажите подробно. Кто не захотел? Губернатор Воробьев или были еще какие-то персоны? По какой причине?
— Решение выдвинуть по моему избирательному округу другого человека принял губернатор. «Почему?» — вопрос к нему, а не ко мне. Мы на эту тему не разговаривали, да и в целом общались довольно давно. Знаете, чем старше и мудрее становится человек, тем меньше ему хочется копить обиды и выяснять отношения. Хочется просто встать, пожелать всего хорошего и уйти. Так и я сделала.
Но нужно понимать, что дело не в личных отношениях Пушкиной с Воробьевым или с кем-то еще. Дело в политических взглядах, которые я разделяю и которые расходятся с генеральной линией. Сегодня в нашем мужском царстве, в патриархальном государстве доминируют совсем другие подходы и установки. На их фоне я звучу уверенно, но своенравно, поэтому у некоторых чиновников моя позиция вызывает раздражение. Порой в коридорах власти приходится слышать, что профеминистская повестка — токсичная, поэтому ей нет места в новом созыве Госдумы, который должен проводить еще более традиционалистскую и патриархальную по духу политику.
— Планируете ли вы и дальше оставаться членом Единой России?
— Я не являюсь членом «Единой России» и никогда не состояла ни в одной политической партии. «Единая Россия» выдвинула меня на выборы, в Государственной думе я вхожу в состав фракции. Но с думской фракционной политикой я всегда не особенно дружила. Мои сторонники были во всех фракциях Госдумы, а в «Единой России» было немало идеологических противников. Становиться членом «Единой России» я не планирую, вступать в другие партии тоже.
— Почему не пошли на выборы самовыдвиженцем или от другой партии?
— Потому что это было бы лишней тратой сил и нервов, избраться депутатом мне все равно бы не дали. Я нахожусь в списках, из которых в Госдуму не избираются. Мы видим, что происходит с теми, кто пытается участвовать в выборах вопреки этому — против них применяется весь арсенал административных и силовых средств. Феминизму больше нет места в системной политике, а несистемной политики в России больше нет.
— Связан ли ваш уход из Госдумы с законами, которые вы хотели принять?
— Да. Я разрабатывала прогрессивные законы в сфере семейной политики, а в высших эшелонах власти сегодня другой тренд. После принятия поправок к Конституции у нас происходит консервативный поворот, Россия взяла курс на построение патерналистского государства. А в таком государстве не может быть домашнего насилия и, следовательно, не может быть необходимой самообороны от него.
— Вы также голосовали за поправки к Конституции, однако комментировали в основном вопрос обнуления сроков. Есть ли какие-то пункты поправок, с которыми вы не согласны? Например, про брак, веру?
— Поправка про то, что брак у нас теперь — это союз мужчины и женщины, была внесена в общий текст в силу специфики нашей политической системы. Могу предположить, что на стол президенту положили отчет о социологическом исследовании, согласно которому 80% жителей считают именно так. И, вероятно, было решено, что эту норму нужно закрепить в Конституции.
Наверное, имело бы смысл спросить, а какое еще у нас есть население в стране? Есть какое-то другое? Парадоксально, но мы не знаем! Никаких исследований на этот счет не проводится. По косвенным данным можно предположить, что таких людей у нас от 7 до 10 процентов. Сегодня они подвергаются дискриминации, потому что в России диктатура большинства.
— Будучи депутатом, вы голосовали за законопроекты, которые касались повышения НДС, пенсионного возраста. Это ваши личные мотивы или поддержка общепартийного мнения? Может быть, у вас были попытки заставить депутатов пересмотреть свои взгляды? Например, Наталья Поклонская, ваша коллега по партии (тоже уходит из Госдумы), голосовала против пенсионной реформы.
— Законопроекты, которые вы перечислили, были внесены в Госдуму высшими органами исполнительной власти. Депутаты могут повлиять на содержание будущего закона, разрабатывая поправки к нему. Но давайте не будем водить людей за нос, в момент внесения президентского или правительственного закона в Государственную думу генеральное решение уже принято. За редким исключением. Есть вещи, которые ты не можешь изменить, потому что ключевые политические решения принимаются «этажом выше».
Я участвовала в разработке поправок к проекту пенсионной реформы, которые предусматривают возможность досрочного выхода на пенсию для многодетных женщин, а также жителей Крайнего Севера. Депутат — не министр и не губернатор, чтобы работать эффективно, он должен четко представлять сферу своих компетенций. Заниматься всем и сразу — значит, не заниматься ничем.
Есть решения фракции, есть фракционная дисциплина, которая предписывает депутатам поддерживать принятые решения. Скажу честно, не все решения фракции «Единая Россия» казались мне абсолютно правильными, были и откровенно непопулярные инициативы, за которые приходилось голосовать. Но давайте начистоту, если бы я не голосовала за эти законы, они в любом случае были бы приняты. Только заниматься разработкой и продвижением своих инициатив я бы уже не смогла, потому что в таком случае настроила бы против себя всю крупнейшую фракцию Государственной Думы. Политика — это искусство возможного. Я сделала все возможное для продвижения прогрессивных и нужных обществу идей и законов в рамках системной политики России.
— Что вы думаете о нынешнем тотальном блоке ЛГБТ в стране? Эта тема табуирована. Нужно ли людям рассказывать об этом? И где должна быть грань между пропагандой и просвещением?
— Сексуальная ориентация других людей никогда не имела для меня значения — какая разница, кто с кем спит, лишь бы все выспались. И я не думала, что стану в какой-то момент защитницей ЛГБТ. Но однажды я поняла, что к дискриминации людей по принципу сексуальной ориентации призывают те же радикалы, что кричат: «феминизм — экстремизм». И тогда я стала защищать людей, чье достоинство унижают, которых фактически хотят уничтожить. Понимая, что следующей могу быть я или другие люди профеминистских взглядов.
Нет никого агрессивней и страшней ортодоксальных блюстителей «нравственности». Чаще всего именно они провоцируют нетерпимость и ксенофобию, которая развязывает руки садистам и насильникам.
С теми, кто обливает грязью непохожих на себя людей, проецируя на них собственные комплексы, судьба обязательно сыграет злую шутку. Вам не нравятся непохожие на вас люди? Так это ваши проблемы! Учитесь воспринимать мир во всем его многообразии.
Все эти мизулино-милоновские последователи и кормухинские адепты тщетно пытаются выставить себя благонамеренными праведниками. На их лицах написан чудовищный уровень скрытой агрессии. Но эти люди продолжают оставаться при власти, значит, власти они для чего-то нужны.
— Как вы считаете, нынешняя Россия вообще готова принять ваш закон о бытовом насилии, а также любые законопроекты, связанные с равными правами женщин и меньшинств? Или общество в целом и власть стали более консервативны?
— Что вы имеете в виду под Россией — государство или общество? В ходе полемики вокруг нашего законопроекта российское общество высказало однозначную позицию по вопросу о домашнем насилии. ВЦИОМ выяснил, что наш закон поддерживают 70% россиян, «Левада-Центр» (признан в РФ иностранным агентом) дает еще большую цифру — 79%. То есть жители страны считают домашнее насилие проблемой, которую нужно решать на государственном уровне.
Государство же, напротив, продолжает проводить политику в духе «кто сильный — тот и главный». И поэтому домашнее насилие воспринимается властью как инструмент воспитания, а не как преступление против близких людей.
— Недавно произошел целый ряд инцидентов, связанных с ущемлением или оскорблением людей с ДЦП и аутистов. На ваш взгляд, почему в обществе до сих пор сохранилось неадекватное отношение к особенным людям?
— Корень нетерпимости в России, в том числе и по отношению к особенным детям, — это принцип «кто сильный — тот и главный», который под видом традиционных ценностей внедряется в массовое сознание государством. Этот принцип сам по себе антигуманный. Я убеждена, что государство должно вдохновлять, а не запугивать, мотивировать своих граждан, а не доминировать над ними. Тогда и характер отношений между людьми изменится кардинально, никому и в голову не придет глумиться над ребенком-инвалидом.
— Может быть, законопроект об «антинасилии», о котором вы недавно упоминали, поможет снизить напряжение в российском обществе? Расскажите об этой идее — как вы все это видите и как хотели бы ее реализовать?
— Чтобы снизить уровень насилия в российском обществе, нужно, прежде всего, вернуть домашние побои в Уголовной кодекс. В 2017 году Госдума совершила большую ошибку, поддержав декриминализацию побоев. Это развязало руки домашним тиранам. Государство фактически сказало им: «Бейте женщин, бейте детей! Мы закрываем на это глаза». А ультраконсерваторы оправдывали такое решение цитатами из Библии.
Следующий шаг — принятие закона о профилактике семейно-бытового насилия, где будет четко прописано, что такое домашнее насилие и преследование, кто входит в круг пострадавших, — все необходимые понятия и процедуры, в том числе выдача охранных ордеров. Другими словами, государство должно дать однозначный сигнал обществу: власть на стороне пострадавших, а не их мучителей. Домашнее насилие — не традиция, а преступление, за которым неотвратимо последует наказание.
Убеждена, что даже этих двух шагов будет достаточно, чтобы значительно сократить число преступлений в отношении близких.
— Как вы относитесь к деятельности режиссера Никиты Михалкова? В своей программе «Бесогон» он часто упоминает вас и активно выступает против прав меньшинств и других прогрессивных идей.
— Из всех талантов старость оставила Никите Сергеевичу только один — умение тонко чувствовать настроения власти. Никита Михалков всегда знает, куда дует ветер, и бежит с этим ветром наперегонки. Если Михалков активно выступает против прав меньшинств и прочих вещей, это лишь подтверждает мои опасения, что политика в отношении людей нетрадиционной сексуальной ориентации в России будет только ужесточаться.
— Вам поступали угрозы с расправами, после чего вы написали заявление в отношении движения «Сорок Сороков». Расскажите об этом конфликте. Знаете ли вы, что лидер движения Андрей Кормухин баллотируется в вашем Одинцовском округе?
— Подобного рода люди и организации своими высказываниями, своей деятельностью провоцируют и культивируют нетерпимость в обществе. Я не стану опускаться до того, чтобы комментировать то, чем они занимаются. Депутатский запрос с просьбой проверить факты травли и угроз в отношении авторов законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия» направлен в компетентные органы. Никакого ответа на него не последовало.
Это люди, которые пропагандируют ненависть вообще и мизогинию в частности, запуская механизмы саморазрушения общества. Во многом из-за традиционалистских и религиозных организаций во всем мире сокращается число женщин, что грозит демографической катастрофой с тяжелыми социальными и политическими последствиями.
— Почему вы считаете, что число женщин сокращается, и какими последствиями, по вашему мнению, это может грозить?
— О грядущем демографическом перекосе сообщила международная группа ученых. Исследователи из Саудовской Аравии, Сингапура и США провели компьютерное моделирование на основе трех миллиардов записей о рождении, сделанных в мире за последние 50 лет. Их выводы неутешительны — число женщин в мире снижается и будет снижаться дальше. Причина в том, что женщины чаще делают аборт, узнав, что беременны девочкой, а не мальчиком.
По прогнозам ученых, к 2030 году дефицит женщин в мире составит около пяти миллионов, а к 2100 году — более 20 миллионов. Сильнее всего этот процесс затронет страны с высоким уровнем гендерного неравенства в Юго-Восточной Европе, Азии и Африке — там большинство семей хотели бы воспитывать мальчиков. «Дефицит женщин может спровоцировать всплеск антисоциального поведения и насилия, вызвать массовую миграцию, нарушить тем самым стабильность и осложнить социальное устойчивое развитие», — прогнозируют демографы.
Сегодня женщин в России больше, чем мужчин — нас почти 54%. Но патриархальная политика государства и откровенно женоненавистнические высказывания отдельных его представителей в будущем могут привести к сокращению числа женщин в нашей стране. Поэтому нам просто необходим отдельный государственный институт, который бы занимался вопросами демографической безопасности, в том числе оценкой реального уровня гендерного неравенства в стране.
Я верю в женщин, потому что мы несем в мир жизнь. Мы не хотим, чтобы наши дети воевали. Мы без проблем находим общий язык между собой, несмотря на разный цвет кожи, язык или религиозные традиции. Мы любим и принимаем своих детей такими, какие они есть, — порой особенными и непохожими на других. И это именно то, чего не хватает современной российской политике.
— Сегодня вас оставили за бортом этой самой политики. Что вы чувствуете по этому поводу?
— Возраст накопления обид я прошла и толстый мешок из упреков давно не тащу за собой. Я человек жизнерадостный и жизнелюбивый, воспринимаю реальность без воплей, истерик и депрессий. Я была и остаюсь Оксаной Пушкиной, которая говорит то, во что верит. Моя аудитория — это прогрессивные миролюбивые люди от 25 до 55 лет.
Я сама работаю с 17 лет, первая запись в моей трудовой книжке — «уборщица», в университете рано утром до лекций убирала молочную кухню, потому что стипендии мне было недостаточно. Я всегда завышала себе планку во всем, шла к успеху трудно, но достигала его. На лаврах не почивала. Процесс ценю больше, чем результат, наверное, поэтому без шапкозакидательских настроений и амбиций. Люблю людей, ценю тружеников, терпеть не могу апломб и равнодушие. Мое дело меня найдет, так было не один раз. И так будет всегда.
— Назовите ваши главные достижения на посту депутата Госдумы.
— Принят закон об индексации алиментов, соавтором которого я являюсь. Вместе с адвокатским сообществом мы подготовили закон об Алиментном фонде, расписали, как он должен функционировать, за счет чего финансироваться. Закон о бэби-боксах прошел все инстанции, был доработан и готов к принятию. Я и мои единомышленники дописали закон и о гендерном равенстве в соответствии с современными реалиями. Закон о сексуальных домогательствах — все готово, но не внесено. «Неактуально», — сказали коллеги по фракции.
Первое чтение прошел закон о детях раздоров, который призван предотвращать случаи похищения ребенка одним родителем у другого вопреки решению суда. Вместе с соратниками из комитета по здравоохранению мы почти завершили работу над проектом закона о суррогатном материнстве. Он не имеет ничего общего с тем, который подготовили коллеги во главе с Петром Толстым. Мы с врачами-депутатами стояли, что называется, насмерть против принятия закона о запрете абортов, и, как первый шаг — выведения их из системы ОМС. Здравый смысл восторжествовал.
О соавторстве в законах, которые касались улучшения качества жизни детей-инвалидов, многодетных семей, женского предпринимательства, малого и среднего бизнеса, я даже не говорю. Их достаточно. И они все приняты. Но главный закон — «О профилактике семейно-бытового насилия», вокруг которого развернулась одна из самых масштабных политических дискуссий последних лет.
А еще постоянная пятилетняя переписка и очная работа с Минтрудом о списке запрещенных профессий для женщин, что есть прямая дискриминация. И этот список значительно сократился за последние годы.
