18+
«Черный дельфин» по праву считается самой страшной колонией России. Здесь сидят, в основном пожизненно, террористы, главари самых жестоких ОПГ, а также маньяки-убийцы и каннибалы. Покинуть «Дельфин» они смогут, пожалуй, только в гробу — надежда на УДО остается лишь у тех, кто избежал российской высшей меры. Совет по правам человека (СПЧ) внимательно следит за этим мрачным местом и недавно посетил колонию с проверкой.
«Наша система устроена так, что если человек осужден на пожизненное заключение, то считается, что он неисправим. И под этим предлогом применяются совершенно избыточные меры. Одна из причин, почему никого не выпускают по УДО, — это неготовность нести потом за это решение ответственность. Ведь если человек потом что-то совершит, то спрашивать будут со всех: и с суда, и с прокурора, и с ФСИН», — рассказал председатель комиссии СПЧ по содействию ОНК, реформе пенитенциарной системы и профилактике правонарушений Андрей Бабушкин.
Осужденный пожизненно вправе подать на УДО после 25 лет отсидки. Суды всегда отказывают. В России вышли на свободу всего пять «пожизненников», но не условно-досрочно, а в результате пересмотра старых приговоров в соответствии с современным Уголовным кодексом.
Шанс покинуть «Дельфин» раньше срока остается у тех, кто сидит не пожизненно. Так, в 2019 году по УДО уже вышел 21 заключенный — освободиться можно по состоянию здоровья или доказав, что ты исправился. Смягчения наказания добились пять человек, переехали в колонию-поселение еще 20.
В «Черном дельфине» сейчас 810 заключенных, большинство из них убийцы. Всего тюрьма способна вместить 1600 человек.
В целом, как отмечает правозащитник, за последние 10 лет ситуация в «Черном дельфине» заметно улучшилась. В большинстве камер сделали ремонт, вместо ламп накаливания установили светодиодные и построили корпус для длительных свиданий. Даже открыли храм, стены в нем расписал осужденный Алексей Рыжанков, убивший семью из четырех человек на следующий день после своего 18-летия. В колонии есть сад, где растут яблони, груши и абрикосы, в огороде выращивают свеклу и морковь. А в подсобном хозяйстве есть куры, утки, свиньи и другие животные. Правда, в СМИ встречаются упоминания о том, что выращенную продукцию заключенных вынуждают покупать за большие деньги. Однако правозащитники не смогли подтвердить эту информацию.
Но все эти позитивные изменения блекнут на фоне того, чего в колонии до сих пор нет. Например, перегородок между жилой частью камеры и туалетом нет и, скорее всего, никогда не появится. Это связано со сверхстрогим режимом и тем, какие узники там содержатся. Сотрудники ФСИН должны особенно внимательно следить за ними, ведь любой кровавый инцидент поднимет на уши всю колонию: прокурорские проверяющие, правозащитники и журналисты — буквально все сразу окажутся у дверей «Дельфина».
«В камерах живут по двое или по четверо. Могу отметить, что помещения сухие, не жаркие, но и не холодные, светлые и чистые. В этом плане, если сравнивать «Дельфин» с тюрьмами 90-х или даже 10-х годов, заметен прогресс и улучшение условий содержания. Но нет никакой приватности, даже перегородки у туалета, невозможно открыть окно — там решетка, нельзя подойти к двери, потому что там опять решетка, — рассказал Бабушкин. — Человек не видит зелени, не может пройтись по земле. Прогулочный дворик находится на крыше. Если человека куда-то выводят, ему на глаза надевают черную повязку, чтобы он не видел, куда идет, и был дезориентирован. Под видом обеспечения безопасности на заключенных оказывается дополнительная психоэмоциональная нагрузка».
Прогулка для заключенных «Дельфина» — это целое событие, но его нельзя назвать радостным. Хотя обитатели колонии имеют право на час вне камеры, даже его они не получают. Чтобы вывести человека на крышу, его должны сопровождать четыре сотрудника ФСИН — три надзирателя и кинолог с собакой. По колонии заключенных водят в согнутом состоянии, так, чтобы корпус был параллелен полу, руки заламывают назад. Такие меры предосторожности применяют и для психологического подавления — в колонии железная дисциплина — и для предотвращения попыток нападения на сотрудников, побега или суицида.
«Как указывали некоторые осужденные и их родственники, заключенных действительно принуждают отказываться от прогулок, поскольку это «емкий» процесс и к сопровождению каждого осужденного надо подключать нескольких сотрудников ФСИН. Сами прогулки тоже так назвать сложно, потому что прогулочные дворики, по сути, расположены под крышей, навесом из поликарбоната, через который едва проходит солнечный свет. Правда, доступ воздуха, конечно, имеется. В медсанчасти вообще осужденные нам заявляли, что на прогулки не ходят, но, мол, потому, что сами не хотят», — рассказал Тимур Рахматулин, юрист правозащитной организации «Комитет против пыток»
Свое название — «Черный дельфин» — колония получила благодаря фонтану со скульптурой этого животного, которую много лет назад сделал один из заключенных. Правда, не все обитатели исправительного учреждения видели достопримечательность. Правозащитникам поступали сообщения, что даже несколько метров от автозака до колонии осужденные проходят с черным мешком на голове или с завязанными глазами.
Практикуют здесь и разного рода жесткие меры поддержания дисциплины. По словам правозащитников из «Комитета против пыток», это чем-то похоже на дрессировку. Заключенные при общении с сотрудниками колонии сначала должны представиться и сказать, по какой статье осуждены и сколько человек убили. На нарах днем нельзя ни лежать, ни сидеть. Если в камере есть обеденный стол со стульями, ими можно пользоваться только во время приема пищи. Если человек не работает на предприятиях при колонии, а таких большинство, то пребывание в камере становится просто невыносимым.
«У нас часто складывалось впечатление, что между осужденным и сотрудником ФСИН есть что-то похожее на то, что происходит у животного и дрессировщика. Дрессировщик равнодушен к воспитываемому им существу, от него ему нужен определенный, понятный ему результат. Идеально заправленные кровати, лбы в стену и руки врастопырку назад — все это осужденные делают на автомате, словно дрессированные. Стоит отметить, что, пожалуй, это единственная категория осужденных, в среде которых нет каст — ни «черных», ни «блатных», ни «красных», ни «козлов», ни «смотрящих», ни «обиженных» — ничего из того, что есть почти во всех колониях», — рассказывает Рахматулин.
Еще одной мерой давления на заключенных можно считать то, что они не могут никак повлиять на то, с кем их поселят. В одной камере могут содержаться рядовой участник ОПГ, попавший в банду по малолетству, и самый настоящий маньяк, чье уголовное дело годится для сценария фильма ужасов. Мнение психолога особо не учитывается, а порой подобные эксперименты на людях ставят с целью надавить на осужденного.
«Нам поступали жалобы на то, что с целью наказать за что-нибудь (за жалобу в прокуратуру, за слишком настойчивые обращения в региональное управление ФСИН) заключенных помещали именно с такими осужденными, отбывание с которыми доставляло, мягко скажем, дискомфорт. Один из осужденных, занимавшийся вымогательствами и убийствами на свободе, жаловался, что его посадили в одну камеру с маньяком, убивавшим и евшим своих жертв, который практически не разговаривает, однако то и дело то стонет, то воет, а иногда начинает угрожать ему убийством, когда тот уснет», — делится подробностями Тимур Рахматулин.
Отдельно правозащитников волнует медицинское обслуживание. Мало того что из колонии не предусмотрено освобождение по состоянию здоровья, так еще и медсанчасть «Дельфина» похожа на отдельную клетку, где условия содержания отличаются только тем, что на нарах можно находиться постоянно. При этом каждое койко-место огорожено собственной клеткой, а туалет, как и в камере, ничем не огорожен.
«К примеру, в колонии в медсанчасти содержатся и слепой осужденный, и безногий мужчина, которых, скорее всего, из любой другой колонии суд уже бы выпустил. Также в медсанчасти содержится парализованный на всю нижнюю часть тела бывший мэр Махачкалы Саид Амиров», — добавляет Рахматулин.
В «Черном дельфине» находятся самые опасные преступники России. В колонии можно «встретить» Тамерлана Алиева, который в 1998 году взорвал дом в Махачкале. В результате теракта погибли 19 человек, более 90 были ранены. Уже после оглашения приговора Алиев сбежал из СИЗО, но его смогли поймать. Там же живет националист Олег Костарев, взорвавший бомбу на Черкизовском рынке в Москве в 2006 году. Тогда 14 человек погибли, 61 пострадал. Долгие годы провели здесь и многие менее известные террористы, бандиты и маньяки. Однако кем бы ни был человек, по мнению правозащитников, его базовые права должны соблюдаться, потому что так уж устроено общество: либо законы действуют для всех, либо могут нарушаться произвольно.
«Заключенные «Дельфина» нуждаются в особом внимании правозащитников. Многие люди сидят там в результате судебных ошибок, — поясняет Бабушкин. — Но и те, кто действительно виновен в страшных преступлениях и несет ответственность перед обществом и государством, все равно нуждаются в том, чтобы их права соблюдались. Потому что права человека — это такая субстанция: либо не соблюдается в принципе, либо соблюдаются всегда и везде».
Краткий отчет правозащитников о посещении «Черного дельфина» опубликован на сайте Совета по правам человека при президенте РФ.
