18+
Daily Storm накануне девятилетия телеканала «Дождь» пообщался с футбольным комментатором и блогером Василием Уткиным. Недавно он принял приглашение «Дождя» и вместе с Александром Невзоровым стал вести программу «Паноптикум», участники которой обсуждают российское «безумие недели». Уткин пояснил, почему согласился, хотя не считает себя либералом, оценил новые законы о наказании за неуважение к власти и создании автономного рунета, сравнил свои проекты c деятельностью Юрия Дудя и прокомментировал криминальные истории с футболистами Павлом Мамаевым, Александром Кокориным и совсем недавнюю — с Аязом Гулиевым.
«Дождь» отмечает свой девятый день рождения 23 апреля в московском клубе «Известия Hall». На вечеринке «П IX Й, ПЛЯШЕМ» выступят культовый латвийский рок-коллектив Brainstorm, российская группа «Моя Мишель» и специальные гости, имена которых пока не раскрываются. Гендиректор телеканала Наталья Синдеева сообщила Daily Storm, что впервые планируется не большой рок-концерт, а лиричная и одновременно веселая вечеринка, где «Дождь» ждет своих подписчиков и друзей. Билеты можно приобрести на официальном сайте.
— Василий, приближается день рождения телеканала «Дождь», членом команды которого вы не так давно стали. Он действительно сегодня уникален для России, на ваш взгляд, почему никто больше не пытался создать такие независимые интересные проекты? Нет денег, желания, креатива?
— Я бы не сказал, что в прямом смысле этого слова член команды «Дождя», потому что команда — это некое ядро, которое придумывает канал. Я просто соведущий — гость одной передачи. Хотя, конечно, я знаю очень многих людей, которые на «Дожде» работают. С Павлом Лобковым я знаком с тех лет, когда он еще работал корреспондентом в Санкт-Петербурге. Хорошо, естественно, знаю Наташу (главный редактор «Дождя» Наталья Синдеева. — Примеч. Daily Storm). Но дольше всех — Александра Невзорова. Это один из тех людей, которые повлияли на мой выбор профессии. Я мог бы назвать его кумиром, но сейчас это не совсем актуальная тема, потому что уже достаточно большой профессиональный багаж и у меня за плечами. Но когда я был еще школьником, помню, в 9-м классе мы отдыхали с родителями на берегу Белого моря. Туда один раз в неделю приходил большой катер из города Онега и даже не подходил к берегу. Жители подходили к нему на своих лодках, это называлось на рейде, и дороги там тоже не было. Когда был отлив, по песку туда ходила машина. Почему я об этом рассказываю, подчеркивая глушь, потому что в какой-то момент, к концу второй недели я понял, что мне очень не хватает передачи «600 секунд». Это к вопросу о роли Невзорова в моей жизни. Сейчас мы просто добрые приятели.
Я был очень увлечен идеей, когда мне вместе с ним предложили делать программу «Паноптикум». В этом смысле я — часть «Дождя». Может быть, будет что-то еще, но все-таки я бы не стал называть себя частью команды. Не потому, что я хочу отстраниться, а просто потому, что это было бы некрасиво по отношению к тем, кто ею действительно является.
— Но все-таки почему таких телеканалов, как «Дождь», сегодня в России нет?
— Каких таких?
— Например, которые показывают митинги протеста, рассказывают о событиях, которые мы никогда не увидим на федеральных каналах...
— Во-первых, думаю, что эту причину вы себе прекрасно представляете. Во-вторых, на мой взгляд, уникальность «Дождя» заключается не в подаче информации, а в том, как канал зарабатывает деньги. Я не знаю, какие еще организации, называющие себя телеканалами, используют систему платной подписки. Думаю, что это очень большой труд. Я просто снимаю шляпу перед Натальей Синдеевой. Все указывает на то, что сегодня «Дождю» неплохо было бы, например, перейти на YouTube. Но где тот момент, когда это можно будет сделать? Ведь есть люди, которые заплатили за подписку. Поэтому, на мой взгляд, пример делового управления «Дождем» достоин того, чтобы войти в учебники.
— Передача, которую вы ведете на «Дожде», не связана со спортом и футболом. Почему вы согласились на не совсем обычный для вас формат?
— Я бы не сказал, что этот формат для меня необычен. Жизнь длинная, мне доводилось играть и в театре, и в кино. Конечно, я не актер, но я вел самые разнообразные программы — от викторин до музыкального шоу когда-то на ТВ-6 «Земля — воздух». Ну и много было самых разных опытов. Мало кто задумывается, но человек, который владеет профессией спортивного комментатора, если ему это позволяет круг его интересов и некоторое количество более простых навыков, — идеальный ведущий. Спортивный комментатор совершенно точно знает, что он не главный, это очень важное качество телевизионного ведущего. Не все им обладают даже среди звезд. В общем, это хорошее средство от нарциссизма. Во-вторых, это всегда импровизация, русло которой ты не определяешь. Потом, это прямой эфир, причем довольно длинный. Я бы сказал, что этого вполне достаточно. Думаю, что среди других телеведущих немало людей, интересующихся футболом, но ни один из них не в состоянии провести футбольный репортаж. А я вас уверяю, что некоторые мои коллеги совершенно спокойно при небольшой подготовке проведут практически любую программу.
— Вы сказали, что «Дождю» неплохо было бы перейти на YouTube. Считаете, что традиционные медиа будут умирать?
— Считаю, что это проблема немного надуманная. Хотя у меня есть свой канал на YouTube, где регулярно выходят две программы. Одна, я называю это документалити, по сути, реалити-шоу. Это история маленькой футбольной команды «Эгриси», которую я содержу. История про то, как ребята живут в большом городе, кто учится, кто работает, но при этом их объединяет игра в футбол. Это абсолютно ютубовский проект, но он не может рассчитывать на большие показатели, так как он по сути артхаусный. Вторая программа, «Футбольный клуб», напротив, телепередача на YouTube. Но объясню, в чем суть. Смотрите, самый успешный ютубовский проект: Юрий Дудь, нынешний король YouTube. Человек, который пришел посмотреть одно его интервью, и если ему это понравилось, он посмотрит и другое, и третье, и четвертое. Таким образом, практически все выпуски продолжают работать на канал, на подписку, стоимость рекламы… А «Футбольный клуб» — это моя авторская публицистическая, как правило, едкая колонка по итогам событий футбольной недели. Она не может накапливать аудиторию, потому что она через неделю уже устаревает.
— Но там тоже много просмотров…
— Да, их достаточно, но я говорю, что аккумулирующий, базовый для YouTube эффект не работает. Это важно. Поэтому я могу сказать, что я на YouTube экспериментирую… Вы меня спросили про новые и старые медиа, так вот, мне очень близка мысль, которую не раз высказывал Николай Картозия, о том, что в принципе телевизор умирает, но речь идет только о бытовом приборе. Что-то приносит максимальный эффект на YouTube, что-то на телевизоре, но в сущности это способ коммуникации, а способ производства продукции не меняется. Поэтому вся эта история с новыми медиа мне кажется немного надуманной... Просто пришло время — и на YouTube появился Леонид Парфенов, на YouTube работаю я… То есть туда пришли люди с большим телевизионным бэкграундом. Это просто переход в сетевое пространство. Послушайте, если бы мне 10 лет назад сказали, что выйти в прямой эфир в Москве не стоит ничего… нужно просто иметь компьютер и вайфай… а чуть более сложно с камерой и выставленным светом, ну, тысяч сорок максимум. Это было невозможно.
— Но может, просто на YouTube оказались люди, которые не нашли себя в федеральных проектах, а журналистика перемесилась в интернет?
— Во-первых, в интернет перемещается не только журналистика, но и шоу-бизнес, все, что было на телевидении. Во-вторых, в интернет перемещаются прежде всего те жанры, которые стало дешевле производить. Поэтому так популярны интервью, а большие дорогие шоу сейчас окупаться не могут. И серьезная проблема в том, что некоторые шоу-программы, сделанные трешевым образом, набирают столько же просмотров, сколько программы, сделанные по-настоящему дорого, красиво и основательно. YouTube и другие истории, подобные ему, просто укорачивают путь к массовому зрителю. Вопрос не в том, что в интернет идут люди, которые не подошли федеральным каналам, просто исчезла актуальность того, подходишь ли ты федеральному каналу. Вот и все. А дальше ты Коля из деревни или Амиран, тебя смотрят или нет… Просто вместо пирамиды появляется сеть, вместо вертикальной структуры — горизонтальная.
— Несколько лет назад вы сказали о завершении карьеры футбольного комментатора. Это было эмоциональное или сознательное решение?
— Ну так она завершена, я ничего не комментирую. Комментатор — это одна из немногих телевизионных профессий, которая пока еще невозможна без телевидения…
— Просто Rambler Group, купившая эксклюзивные права на показ в России Английской премьер-лиги (АПЛ), планирует транслировать все матчи в прямом эфире и пригласить вас в качестве комментатора. Примете ли вы предложение вести трансляцию, если оно поступит?
— Rambler Group торопится. На данную секунду у меня с этой компанией не было никаких контактов. Я очень хорошо знаю людей, которые этим занимаются. Но, понимаете, бессмысленно комментировать возможные переговоры заранее. Со мной на эту тему никто не разговаривал и лично у меня к этому очень сложное отношение. Я сказал, что моя карьера комментатора завершена, вернее, приостановлена. Поймите, комментировать возможно только на телевидении. В течение нескольких лет подавляющее большинство спортивных трансляций были на канале «Матч ТВ», с которым у нас абсолютная несовместимость и идиосинкразия. Остальные истории локальны. Я цеплялся за любую возможность, потому что я хотел и надеялся, как выяснилось, небезосновательно… Это очень большое событие — чемпионат мира в стране, я очень хотел на нем поработать, поэтому я регулярно работал в пабах, брался за самые разные работы на каких-то локальных историях, сетевых кинотеатрах, я работал целый сезон на «Евроспорте», но там футбол не очень высокого качества. Не хочу выглядеть снобом, но мне было очень тяжело собраться для этой истории… Это ниша для молодого комментатора или для узкого специалиста, поэтому я прекратил работать на «Евроспорте».
Потом была «Сила ТВ», а вот после чемпионата мира, понимаете, уже вся эта история потеряла смысл. У меня не было необходимости держать себя в форме… Да, действительно, мне негде и нечего комментировать. Это не драма, это факт. И в этом смысле я не работаю комментатором. Я даже написал письмо СМИ, которые меня регулярно цитируют, чтобы они представляли меня или журналистом, или блогером. Потому что комментатор — это не призвание, а ремесло. Либо ты им занимаешься, либо нет.
— Почему Rambler Group удалось обойти профессиональный спортивный канал «Матч ТВ»?
— Потому что они предложили больше денег. Мне не хотелось бы на эту тему говорить, так как меня легко представить обиженным человеком…
— Но в Twitter вы ретвитите «Матч ТВ»…
— Я ретвичу то, что представляет для меня интерес. Какая разница, кто это написал. «Матч ТВ» — источник новостей. Я и троллю их периодически. Но «Матч ТВ» последовательно просирает все, к чему прикасается. История с английской премьер-лигой, теперь об этом уже можно говорить, они думали, что они монополисты, и предложили немного меньше денег, чем раньше. Они думали, что могут диктовать условия. Но как же можно было так просчитаться?
Многих удивляет, что Rambler купил себе права на АПЛ и собирается показывать их силами своих кинотеатров «ОККО»… Вы пользуетесь услугами кинотеатров? Я вам могу сказать, что за последний год ситуация очень сильно изменилась. Если вы, например, хотите посмотреть «Игру престолов», вы затратите много труда, чтобы найти фильм бесплатно. Сейчас, например, чтобы посмотреть 7-й сезон перед 8-м, я не могу это сделать. Только на платных сервисах. И в этом смысле эти кинотеатры чрезвычайно удобны, потому что там не бывает перебоев с сигналом, ты можешь выбирать время для просмотра, когда тебе удобнее… Это режим так называемый video on demand — видео по заказу.
Это и есть смерть телевидения, но не как жанра, а телевизора как бытового прибора. Потому я говорю, что «Матч ТВ» просрал трансляцию — он абсолютно недооценил читавшуюся ситуацию на рынке. Они продолжают думать, что они тут единственные, но это не так.
А что касается возможности работать на Rambler, то для меня это очень важный вопрос. Это не вопрос одного лишь желания. Понимаете, я бы, конечно, этого хотел... Я хорохорился и так или иначе прошел эту историю, но ситуация, когда после одного матча на чемпионате мира мне сказали, что дальше не получится... это был очень серьезный удар. Я практически не ходил на футбол, потому что не хотел, чтобы люди меня о чем-то расспрашивали.
Я, конечно, работал, делал YouTube, но ни с кем не хотелось разговаривать, потому что ситуация, когда ты знаешь всю подоплеку, знаешь, как и почему это произошло… А потом мне говорят: «Возвращайтесь, Василий, на ТВ…» И бесит страшно. Понимаешь, что люди-то не виноваты, но хочется сбежать. В общем, это было непросто, и для меня это не вопрос желания. Если меня пригласил Эрнст и не мог отстоять… это как голыми руками уголь ворошить… Я жду, пока принесут кочергу, это сложный для меня вопрос, а не то — хочу я или не хочу, и сколько мне заплатят денег. Поэтому я не буду это обсуждать.
— Вы снимаетесь в кино, вы блогер, вы креативный директор сети пабов «Джон Донн», в какой сфере вам сегодня интересней всего работать?
— Безусловно, на YouTube. Конечно, я понимаю, что это не универсальная вещь, но футболом интересуется большое количество людей, и я совершенно не понимаю, почему в Москве так мало любительских футбольных команд. И совсем не понимаю, почему люди, которые могут себе позволить содержать футбольную команду, этого не делают. Это совсем не дорогое занятие.
— В телесериале «Эгриси» есть серия, которая называется Уткин и Путин. Почему вы сравнили себя с президентом?
— Во-первых, я не являюсь в полном смысле автором — это режиссер. А я, скорее, являюсь продюсером и заказчиком. В этой серии идет речь о том, как игрок моей команды является активным сторонником Владимира Путина и идет на митинг в его поддержку. То есть в команде у него есть я, а в стране Путин. Получается красивый заголовок. Вот и все. Это не я сравниваю себя с Путиным. У нас в фамилиях одинаковое количество букв, три совпадают, но на этом все и заканчивается.
— То есть в политике себя попробовать не хотели?
— Нет, мало того, меня часто пытаются идентифицировать с либералом. Но у меня нет целей и системы политических взглядов. У меня как правило бывает позиция по общественно значимым вопросам. Наверное, в целом она больше либеральная, но я так себя не определяю. Я могу себя и консерватором назвать в каких-то вопросах.
— Что вы думаете о последних законах, касающихся наказания граждан за неуважение к власти и создании автономного российского интернета?
— Думаю, что они нарвутся, причем очень близко. Им кажется, что идет некая идеологическая война за молодое поколение. На самом деле чиновники не понимают, что, ограничивая интернет, пытаясь ограничивать соцсети, они отнимают то пространство, которое люди уже давно обжили. Именно этим они и вызывают раздражение, а не ценностями, которые они пропагандируют, или экономической моделью. Там целая большая полноценная жизнь. И именно в этом месте они нарвутся. Не знаю, будет ли это открытое противодействие, но то, что это окончательно разрушит взаимопонимание и новое поколение никогда не встанет на их сторону, абсолютно точно.
У меня однажды была такая идея, я ее обсуждал со своим приятелем Дмитрием Муратовым, вы знаете его наверняка. Тогда я жил на Мичуринском проспекте и регулярно попадал под кортеж президента, потому что регулярно надо было выезжать через Кутузовский проспект. Я ему говорю: представляешь, Кутузовский проспект — это в сущности единственная реальная жизнь, которую президент видит: хотя бы из окна, но регулярно…
Мне говорят: когда ты, Вася, пойдешь к Дудю, как будто от меня это зависит. Но я, собственно, к чему, у Дудя есть такой вопрос: когда вы встретите Путина, что вы ему скажете? Мне пришлось придумать вариант ответа. Я бы очень хотел сходить с Путиным в «Ашан». Просто с тележкой. Я бы сам ее вез. Но мне бы очень хотелось посмотреть, как он приходит в магазин в субботу и покупает продукты на неделю. Хотелось бы увидеть, что ему скажут цены, какие ему нравятся апельсины или грейпфруты… Вот в этой ситуации, мне кажется, президент не был очень давно. По-моему, в последний раз он приходил в магазин после введения санкций, когда, если не ошибаюсь, в «Перекрестке», он ворошил лотки с красной рыбой... Меня, конечно, не устраивает ситуация, когда страной руководят люди, годами не ходившие по улицам, не думавшие, где им провести отпуск.
— То есть власть просто не понимает последствий этих законов?
— Это не понимают люди, которые живут узкой, ограниченной жизнью. Есть такой архетипический персонаж Рип ван Винкль (герой новеллы фантастического содержания американского писателя Вашингтона Ирвинга), он был то ли дровосеком, то ли угольщиком. Пошел в лес, где случайно заснул и проспал 20 лет. Ему показалось, что это было полчаса, он пошел в свою деревню — а там все другое.
Эти люди не спали, но они находятся в мире, в котором не живут простой жизнью простые люди в их стране.
Вот это ненормально. И совершенно неважно, какие у тебя при этом убеждения, темперамент, и какое у тебя происхождение — из золотой молодежи или из КГБ…
— А на ваш взгляд, Кокорин и Мамаев должны были понести наказание?
— Конечно. Но… там есть два эпизода дела, полностью снятых на видео. Вот на ЧМ по футболу в туре играется восемь матчей, каждый по 90 минут, иногда 95-96. К определенному дню судьи должны вынести свои оценки, то есть оценить все спорные моменты за все время, то есть 96 нужно умножить на 8. А тут обе картинки от силы по времени полчаса, которые уже полгода не могут оценить 18 следователей. Я, конечно, не понимаю, почему все это время они должны сидеть в СИЗО, так как они не представляют общественной опасности. Мало того, если, посмотрев эти видео, их по закону осудят на более длительный срок, это будет приговор суда, но они-то уже полгода сидят без приговора. В данный момент они ведь еще не преступники. А если им дадут срок, то день в СИЗО считается за полтора…
Конечно, фантастичны показания и речи, которые произносятся на процессе. Они просто не умещаются у меня в голове. Во-вторых, это все дальше и дальше отрывается от реальности. Разумеется, это отразится на их карьере, пропущенное время тренировок им будет очень сложно компенсировать… Но при этом я считаю, что они должны понести наказание, которое заслужили…
— Как футбольные клубы должны реагировать на такие ситуации, как с Аязом Гулиевым, который избил пешехода?
— Дай бог ему сделать правильный вывод из этой истории. Он в общем-то умным никогда не слыл. И во многом поэтому решили, что на него трудно делать ставку, хотя у него есть хорошие задатки. Но если отрешиться от подробностей, в «Спартаке» был и другого плана игрок — Роман Еременко, который отбыл дисквалификацию за употребление кокаина. Тогда он был в «Спартаке», а Аяз Гулиев уже был продан в «Ростов». В итоге «Спартак» расторг контракт с Еременко и он ушел в «Ростов», а из «Ростова» в «Спартак» за деньги перешел Гулиев.
Вот Еременко сейчас успешно выводит «Ростов» в финал кубка и [клуб] успешно играет с «Локомотивом». А Гулиеву даже не приходит в голову, что у него на машине 100 тысяч неоплаченных штрафов. А ведь это открытая информация... Во-вторых, он даже не понимает, что на перекрестках стоят камеры… Это же потрясающе! Он ведь не просто вылез из машины и дал кому-то по репе. Он человека один раз ударил, потом вспомнил, что не закрыл машину, опять его догнал и отлупил… Вот что у этого человека в голове? Я не понимаю… Может, это какой-то эксцесс, настроение было плохое, но вообще-то он сам виноват, так как поворачивал на красный свет. Понимаете, после 20 лет мозги не отрастают — и их нельзя купить за деньги…
Или бракоразводный процесс Глушакова. Он звонит по телефону с угрозами и не понимает, что его могут писать, а сейчас все это уже лежит в Сети… Ты дурак это по телефону говорить? Да и вообще непонятно, как можно [так] разговаривать с женой — матерью твоих детей?! Ты собираешься судиться за двух дочек, но любому дураку известно, что в девяти из восьми случаев дети остаются с матерью. Таков стереотип, традиция, но это так… И ты по телефону угрожаешь…
А эти двое — Мамаев и Кокорин… Что, не понятно, кто завтракает в «Кофемании» в трех минутах ходьбы от Кремля? Кому там удобно? Там, в общем-то, если неправильно себя ведешь, очень легко огрести неприятностей на свою задницу.
Хорошо, а клуб «Эгоист»? Журналисты себе представляют, что это за место и какие там развлечения, причем абсолютно законно, все разрешено. Но женатый человек в этом клубе может оказаться только в одной ситуации, когда его неженатый приятель проводит мальчишник перед свадьбой. В любом другом случае поход туда при живой жене выглядит как-то странно и двусмысленно. Жена, конечно, выглядит полной дурой.
— Последний вопрос: почему вы не стали обращаться в правоохранительные органы после недавнего нападения на вас? Появилась информация, что может быть возбуждено уголовное дело, но вы против этого…
— Я не против и не за, но не стал подавать заявление. У меня был случай, когда меня ударили ножом на улице, был случай, когда у меня обокрали квартиру, когда я обращался в милицию. Но все это привело только к тому, что я потерял кучу времени. Проблемы своей безопасности в итоге я решал сам: мне помогали на работе или мои друзья… Я взрослый человек, мне 47 лет. Я не видел лица этого парня, на котором, как выяснилось позже, была маска. Есть даже предположение, что его найдут. Но это максимум мелкое хулиганство. Зачем мне тратить на это время и силы, тем более, что угрозы мне исходили не от этого парня.
А потом это же не нападение с ножом! Или как в свое время напали на Олега Кашина. Это предупреждение, а оно делается, чтобы я понял от кого.
— Вы поняли?
— Сейчас, к сожалению, в понедельник из-за болезни я не сделал новый выпуск. Я, конечно, буду следить за этой историей. Но сейчас мне ничто не угрожает. И поверьте, я гораздо лучше обеспечу свою безопасность, чем милиция. Сейчас я потрачу кучу времени и сил, но ради чего? Ради чего будут терзать моих друзей из администрации «Локомотива»? Зачем, чтобы человека наказали за мелкое хулиганство? Нет, пусть живет. Тем более попал плохо, как плохой футболист. А так? Господи, ну походил я два дня в темных очках, отдал в химчистку свитер, чтобы очистить его от «черемухи». Может быть, тот, кто это сделал, и попытается еще раз... Но повторю: моя безопасность — это мой вопрос. Я принял очень хорошие меры. И если эти люди не остановятся, им будет очень неприятно...
