18+
Жизнь военных журналистов не только интересна, но и крайне опасна. Так, согласно ежегодному отчету международной правозащитной организации «Репортеры без границ» во всем мире в прошлом году были убиты 65 сотрудников СМИ, 26 из них погибли в горячих точках. При этом точное количество погибших и раненых оценить достаточно сложно. Как рассказали «Шторму» в Союзе журналистов России (СЖР), организация давно хочет законодательно закрепить гарантии журналистам, работающим в зоне вооруженного конфликта. Тем более, что и президент Владимир Путин поручил правительству и СЖР проработать вопросы, касающиеся возмещения вреда, причиненного журналистам в зоне боевых действий.
Речь идет о том, что страховые компании должны будут разработать специальные пакеты страхования для СМИ, которые отправляют своих сотрудников в горячие точки. Кроме того, военным журналистам, чьи жизни подвергаются опасности, могут предоставить возможность реабилитации в лучших военных госпиталях. Глава СЖР Владимир Соловьев, который сам ранее в качестве военкора побывал на семи войнах, рассказал «Шторму», что также рассматриваются варианты реабилитации тех представителей СМИ, кто перенес психологические травмы, работая в зоне боевых действий.
«После войны человеку надо прийти в себя, для этого могут быть использованы пансионаты, дома отдыха. Мы будем продолжать говорить о варианте особого статуса, чтобы у журналиста, который рискует жизнью, были льготы. В закон «О печати» мы хотим добавить варианты защиты журналистов, которые постоянно работают в горячих точках. Недавно одно издание написало, что разочаровалось в страховых компаниях и своими силами из рекламных средств компенсирует огромные суммы пострадавшим и семьям погибших журналистов, а ведь так не должно быть», — рассказал «Шторму» Соловьев, отметив, что президент поддерживает данные намерения.
«При общении с президентом России в Калининграде на форуме ОНФ я задал ему вопрос: «Стоит, может быть, как это было во времена Афганской войны, присваивать журналистам, работающим в горячих точках, статус участника боевых действий?» На что Владимир Путин ответил, что именно статус участника боевых действий присвоить нельзя, так как журналист не имеет права держать в руках оружие, но стоит рассмотреть возможность реабилитации, дополнительного страхования», — добавил он, пояснив, что по всем этим вопросам в СЖР ведутся консультации.
Впрочем, некоторые редакции могут сказать, что и сейчас защищают своих подопечных. Правда, законодательно это никак не регулируется, поэтому каждый работодатель сам решает, насколько сильно дорожит жизнями своих сотрудников.
Тема защиты работников СМИ не раз поднималась в СЖР. Для действующего главы организации она особенно актуальна. Поскольку он сам прошел не одну горячую точку, 10 лет проработал в Югославии в условиях военного конфликта.
«Вместе с моим хорошим другом Анатолием Кляном мы заменили погибших там Виктора Ногина и Геннадия Куринного, а в 2014 году Анатолий Клян погиб в Донецке от шальной пули. У меня очень много друзей-журналистов, которые прошли горячие точки, поэтому актуальность проблемы не вызывает сомнений», — поделился Соловьев.
Наш главный редактор Анастасия Кашеварова, еще в 2016 году будучи секретарем СЖР, говорила о том, что крайне важно защитить тех сотрудников СМИ, которые отправляются в Египет, Ливию, Сирию, на Украину. Она отмечала, что в России сильные военные репортеры, и предлагала на базе ячейки Life даже создать ассоциацию военных репортеров страны.
«Потому что мы и наши ребята столкнулись с тем, что, когда люди отправляются в Египет, Ливию, Сирию, на Украину — они не застрахованы. То есть если у нас начальник страхует своих ребят, помогает, то, например, другие издания этого не делают», — говорила тогда Кашеварова, добавляя, что для реализации этой цели нужно менять и законодательство страны, и внутренние уставы, и внутреннюю документацию самих организаций, СМИ.
Правда, вот тогда, два года назад, законодатели к мнению Союза журналистов России так и не прислушались.
Как это обычно и происходит, вновь об этой проблеме заговорили после трагедии. 30 июля 2018 года — в Центральноафриканской Республике расстреляли российских граждан Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко. Там они снимали документальный фильм о деятельности в стране российской частной военной компании Вагнера. Известно, что находились без официальной регистрации, приехали по туристической визе. Непосредственно перед гибелью направлялись на съемки в северные районы, которые контролируют исламские боевики.
Журналист Максим Шевченко считает, что если журналист работает от официального издания и связан с редакцией договором или контрактом, то редакция не имеет права посылать его в горячую точку, не обеспечив страховкой.
«Я сам много раз был в горячих точках, и я всегда оформлял страховку от «Независимой газеты»! А вот если ты фрилансер или стрингер, то тебе никто ничего не гарантирует, только сам бог. Я вообще не понимаю, о чем там идет речь. Вот этот закон — это чистая «показуха», все уже давно есть», — добавил Шевченко, имея в виду законопроект, который был внесен в ГД депутатами от «Единой России» и ЛДПР много лет назад. Тогда, в 2015 году, против принятия документа о защите журналистов на войне не было подано ни одного голоса. Законопроект, по словам главы СПЧ Михаила Федотова, собирались принять еще осенью 2017-го, потом отложили. Спустя пять дней после гибели наших журналистов законодатели пообещали: осенью 2018-го журналистское сообщество точно дождется защиты.
Для сравнения: в Италии у журналистов уже давно есть особые пакеты страхования для журналистов. Условия полиса покрывают все страховые случаи, а в случае смерти компания выплачивает компенсацию семье погибшего журналиста. Также компания, посылающая журналиста в горячую точку, снабжает его средствами защиты.
