18+
«Мой единственный сын Алеко Квавадзе вышел из дома 31 декабря 2015 года и не вернулся. Следователь Гога Куплашвили лгал мне в лицо — якобы полиция ничего не нашла. Но я знаю, что сына похитили. Я озлобленная мать — и теперь ищу правду. Я разыскиваю сына каждый день со слезами на глазах. Я ищу справедливости. Но ее нигде нет. О, быть может, ты жив, ты, Алеко, сын мой?..»
Эта пожилая женщина — Гугула Квавадзе из Ткибули. 10 июня она выступает на митинге в центре Тбилиси вместе с другими родителями, которые лишились детей.
Это политический митинг, но на сцене ни одного политика. Лишь матери и отцы, потерявшие самое дорогое. Их манифестация, куда в сезон летних отпусков пришло больше тысячи человек, так и называется: «Не убивай меня».
«Моего сына убили 13 января 2017 года. У вокзала в Тбилиси ему нанесли семь ранений ножом, перерезали горло. Полиция поймала какого-то малолетку, но 17 мая 2017 года судья Экатерина Габречидзе его отпустила. В зале суда при этом аплодировали. Настоящих убийц даже не искали. Я переверну весь мир, чтобы они были пойманы. Потому что убийцы моего сына стояли передо мной, и когда я указывала на них пальцем, прокурор Имеда Гугушвили делала вид, что не слышит».
Эта женщина — Лариса Гогуашвили из Кутаиси. И она выступает со сцены на том же митинге.
Это грузинская революция — но без камланий о «вступлении в ЕС», борьбы с «русской агрессией» или «американских агентов» (возможно, именно поэтому чуткие к печенькам госдепа российские СМИ рассказывают о тбилисских событиях где-то на третьих полосах). Это — революция отцов и матерей, чьих детей зарезали, застрелили, похитили.
Большинство из них не знают фамилий убийц — но знают в лицо чиновников, которые спускали дела на тормозах, прекращали расследование, включали режим глухоты: преступники нередко происходили из «элитных» семей, а какой человек в погонах сам себе будет их срезать?
И у ненависти матерей и отцов появляется имя.
«Моего сына Давида Саралидзе убили в драке 1 декабря 2017 года рядом со школой №51 в Тбилиси. Ему было 16 лет. Полиция не нашла убийц до сих пор. Я устал от этой клоунады. Я хочу справедливости!» — и толпа отвечает восторженным ревом.
Это говорит Заза Саралидзе. Мрачный бородач 40 лет, из-за которого все и началось. За пару недель он стал настоящей звездой журналистов, те ежеминутно ловят его в объективы — но нет ни одной фотографии, где Заза бы улыбался. Ни одной. Я специально искала.
Ранее он уже призывал людей выйти на улицу «за справедливость» — и 31 мая те собрались на многолюдный митинг внезапно для всех.
Вскоре главный прокурор Грузии Ираклий Шотадзе подал в отставку. Заза Саралидзе встретился с премьер-министром Георгием Квирикашвили (именно так; сам порядок имен как бы намекает, кто кому диктовал условия) — и публично потребовал провести нормальное следствие и найти убийцу, дав срок до 10 июня.
Правительство создало спецкомиссию и, кажется, искренне хочет свершить правосудие.
Но это — попытка перегородить струи Арагвы и Куры хилым прутиком. Ибо далеко не только Заза потерял ребенка, а хватит ли спецкомиссий на каждого столкнувшегося с неправдой грузина?
«Моему сыну Тамерлану Мачаликашвили было 19 лет. Его убили 26 декабря 2017 года во время спецоперации силовиков в Панкисском ущелье. Вся Грузия знает, что моего мальчика убили безвинно! Да, теперь создана комиссия по гибели Давида Саралидзе. Но почему они не расследуют дело МОЕГО сына?» — кричит еще один участник митинга «Не убивай меня» — Малхаз Мачаликашвили.
И снова:
«Меня зовут… моей дочери было… но нас не послушали…»
И вместе с вами я уже путаюсь во всех этих бесконечных именах с окончаниями на «дзе» и «швили», в разных и таких похожих историях о потерянных детях потерянного поколения. На сцене — люди в возрасте 40+. Подобно нам, они тоже пережили крах СССР, гражданскую войну 1993-го, собственный вариант распада мини-империи, свержение Шеварднадзе, ультралиберальные эксперименты Саакашвили — и при каждом следующем режиме лучше не становилось. Теперь же грузины хотят поменять и этот.
А на площади их слушает «поколение миллениалов», которые вчера собирались на митинг из-за того, что правительство использовало ботов для накрутки лайков на Facebook (о чем «Шторм» писал ранее).
«Я пришел сюда, чтобы поддержать Зазу Саралидзе в борьбе за справедливость. Я не хочу жить в несправедливой системе, чьей жертвой стал Заза. Если мы будем стоять до конца, то узнаем имена убийц, имена тех высокопоставленных чиновников, которые прикрывали виновных, и они будут вынуждены покинуть посты, и тогда справедливость восторжествует», — говорит мне 27-летний парень — Торнике Намичеишвили.
День 10 июня подходит к концу — а вместе с ним срок ультиматума, выдвинутого Зазой Саралидзе. Обе стороны переходят к действиям.
В ночь на 11-е манифестанты делают еще один шаг на пути усиления протеста — перекрывают главную улицу, проспект Руставели, поставив поперек три палатки-шатра. Но и ответка властей симметрично ужесточается: к утру силовики легко разбирают эту недобаррикаду; в короткой стычке с полицией арестовывается видный соратник Зазы — Звиад Куправа и еще трое активистов. Всем дают 14 суток административки «за мелкое хулиганство».
Пока они «отдыхают от улицы», самая пора сказать пару слов о второй — после, понятно, Зазы — звезде грузинских протестов. Несправедливое (опять это ключевое слово!) задержание заставило многих забыть о неоднозначной репутации Звиада Куправы: во времена Саакашвили тот служил офицером полиции и обвинялся в жестоком разгоне оппозиционных митингов, а теперь — жизнь любит такие кульбиты — превратился в тех, с кем сражался.
Приход завзятого «саакашвилиста» (а Звиад, натурально, постит себяшки с Мишико на своей страничке в Facebook) в стан «родителей, потерявших детей» многих оттолкнул от Саралидзе; впрочем, последний на очевидную токсичность любых связей с беглым экс-президентом не обращает внимания — и говорит, что открыт к диалогу абсолютно со всеми:
«Я обычный колхозник, и меня политика не интересует. Призываю всех грузин, не зависимо от взглядов, поддержать меня в борьбе с этой системой», — заявил он то же, что и другим журналистам, когда мне удалось на пару секунд прорваться к нему после митинга; при этом «взаимоисключающих параграфов» Заза в собственных словах, похоже, искренне не усматривает.
Сейчас «обычный колхозник» и другие родители, спаянные горем, обещают продолжить бессрочные акции и перекрытие улиц. Никаких тормозов у них нет. Ведь самого дорогого в жизни эти люди уже лишились.
Мария Ефимова, Тбилиси
