18+
Он не был героем с передовицы. Не поднимал знамя, не держал в руках автомат. Он был просто человеком. Стариком. Таким, как многие — с руками, огрубевшими от работы в шахте и огорода, с усталым взглядом, в котором читается и прошлое, и тревога за настоящее.
Александру Григорьеву было 73. Он родился в Донбассе, работал под землей, растил дочь, пережил развал страны и войну. В 2014-м он покинул родной дом — впервые. Тогда его семья спасалась от обстрелов. Они перебрались в приграничное российское село. Тихая жизнь. Картошка, лавочка у дома, разговоры с соседями. Казалось, что все самое страшное позади.
Но война возвращается к тем, кто ее помнит. И часто именно к ним — первым.
Летом прошлого года ВСУ пошли в наступление. Под Курском — бой за боем. Нужно было спасаться. Светлана Петренко, дочь Александра, смогла вывезти его в Суджу и ненадолго оставила, чтобы найти жилье. Но вернуться она не успела — въезд в город закрыли. А ее отец ушел домой.
Daily Storm поговорил с людьми из Гоголевки, которые находились под оккупацией вместе с Александром Григорьевым. Они рассказали о том, как жил пенсионер все это время и что происходило в селе в последние месяцы.
Как дедуля оказался в оккупации
Август 2024-го. Под Курском — жаркие бои, ВСУ перешли в наступление. Светлана Петренко, дочь Александра, успела вывезти отца в Суджу. Временно оставила его в безопасности, сама отправилась искать жилье. Но вернуться не смогла — город закрыли. Александр Григорьев пошел домой. Один. Через несколько дней его увидели на трассе — изможденного, потерянного. Видео, которое тогда разлетелось по Telegram, невозможно смотреть без боли: 73-летний старик идет по дороге, а навстречу — украинские военные в касках с символикой СС. Они орут: «Иван, иди пей водка», смеются, унижают.
Он все-таки добрался до дома — как именно, до конца неясно. Одни соседи говорят: шел пешком через поля. Другие — что солдаты ВСУ сами его подвезли. Его узнали — в селе звали Шахтером. В дом его уже зашли вражеские солдаты.
«Его соседка рассказывала, что он добирался из Суджи несколько дней. Где блудил — не знаем, он не говорил. Дедушка пришел в свой дом, а туда уже хохлы зашли. На воротах у него было написано «Занято». Видимо, партия солдат переночевала там. Но его не выгоняли из дома», — вспоминает эвакуированная жительница Гоголевки Ирина Петренко (однофамилица дочери пенсионера Григорьева).
Односельчанин Алексей Чупиков же утверждает, что в село Григорьева привезли украинские солдаты: «Это был Шахтер (так прозвали Григорьева в деревне. — Примеч. Daily Storm). Он сам из Донбасса, работал там. <...> Говорили, что он по полю бежал, хохлы его привезли в дом этот и еще бутылку водки дали».
Солдаты издевались над 73-летним Александром Григорьевым, узнал Shot. Раньше мужчина работал шахтером в Донецкой области. В 2014 году семья уроженца Макеевки бежала в Курскую область от войны в Донбассе.
Оккупация
Большую часть времени Александр проводил в одиночестве. Копал картошку, таскал воду, кормил кур, топил печь. Иногда соседи приносили ему еду. Говорят, украинские военные тоже не обижали — подкармливали, подбрасывали продукты.
«Мы сидели по домам, поэтому общались несильно. К Шахтеру ходил мой дядя. Переживали, питанием с ним делились. Но с едой у него проблем не было — Григорьеву помогали ребята украинские и бабушки. Но мы все равно спрашивали, что надо», — рассказывает Ирина Петренко.
По слова собеседницы, дедушка пытался выяснить, что произошло с его дочерью . Он часто интересовался, знают ли что-то новое про нее односельчане.
«Мне бы Свету! Где она? Может, в городе?» — говорил он. Сильно переживал за детей, ждал, что про нее будет слышно», — передает слова мужчины Петренко.
Мужчина жил в доме один, добавить Алексей Чупиков. Однако в сарае рядом с огородом обитал вээсушник. Три других собеседника Daily Storm не смогли подтвердить информацию о соседе с Украины.
Ближе к зиме люди начали замечать за Шахтером странности. Со слов Чупикова, Петренко и еще одного собеседника издания, который попросил не раскрывать его имя, пенсионер жаловался на галлюцинации.
«Он сначала говорил, что еда у него есть, все вроде бы нормально. А потом уже стал рассказывать, что к нему ночью приходят без ног с антеннами и там танцуют. Мы ему говорим: «Тебе с головой надо в больницу». Он тоже соглашался», — предполагает Ирина Петренко.
Возможно, на фоне этих расстройств он и начал спорить с солдатами ВСУ. Мог подойти и в лицо сказать: «Это вы тут стреляете, из-за вас все!»
Зиму дедушка пережил нормально. В доме у него была печь, которую Григорьев топил дровами. Со слов Ирины Петренко, когда они закончились, мужчина разбил сарай, чтобы было чем поддерживать тепло в доме.
«Мы переживали. Выйдем и смотрим, что у него дым из трубы идет. Все нормально», — рассказывает женщина.
Пока бои не приблизились к селу, пострадать можно было разве что от прилета дрона или шальных пуль пьяных солдат ВСУ. Чупиков вспомнил, как по ночам украинцы устраивали «салюты».
«Ой! Они как напьются — так начнут пулять трассерами! Я все боялся, что попадут рядом с нами и все загорится. Они не то что шмаляли! У них пушки стояли около моего окна. Они вели огонь не прекращая», — вспомнил собеседник.
За недели до освобождения
Зимой-весной 2025 года армия России начала активное наступление на врага в Курской области. Ежедневно солдаты возвращали под контроль населенные пункты один за другим. Огонь с обеих сторон стал интенсивнее, мирные люди попрятались по домам и подвалам. С того момента односельчане встречали Григорьева очень редко.
«Последний раз я видел его, когда мы возили от школы уголь. Тогда еще украинские блогеры к нам приезжали, в феврале», — упомянул Чупиков.
К Петренко пенсионер заглядывал примерно 12 марта. Дедуля решил навестить соседей и своего друга, который раньше часто приходил к нему.
«Говорил, что ему какой-то военный украинский угрожал. Шахтер сказал что-то, а в ответ: «Я тебя пристрелю». Мы не особо поверили, что он там говорил. У человека проблемы с головой, и он мог это придумать. А что там было на самом деле — не знаем», — уточнила женщина.
По данным военных Telegram-каналов, бои за село начались 16 марта. По словам собеседников издания, дом мужчины находился на улице Центральной, напротив остановки в самом начале села.
«В те мартовские дни много стреляли. У нас же вообще под окном была огневая точка хохлов! Дроны летали», — описывает разгар столкновений Чупиков.
«Когда мы выходили, в селе были перестрелки. Хохлы уже били по подвалам, потому что на тот момент остались только они. Сараи и дома уже были разбиты. Мы попросили ребят: «Выведите нас, иначе нас тут накроет». Мы пошли с раненым солдатом. Там остался только наш дед, потому что не смог бы выйти, не добежал бы. Он потом рассказал: «Только вы вышли, и три прилета. Накрыло сарай, подвал, где мы сидели». Ужасно там было», — добавила Петренко.
Как рассказывала дочь Александра Григорьева Светлана Петренко, пенсионера расстреляли из крупнокалиберного оружия уже после 20 марта. Мужчина не дожил до освобождения и эвакуации считаные дни. По заявлению Минобороны, уже через неделю, 28 марта, Российская армия освободила Гоголевку.
