18+
В жизни каждого из нас бывает такой день, который разом меняет все. У Михаила Ефремова он наступит завтра, 8 сентября, когда Пресненский суд Москвы вынесет ему приговор по делу о смертельном ДТП на Садовом кольце. Но вот что интересно: чем ближе эта дата, тем меньше коллег артиста готовы высказываться на эту тему. Домогаров, Быков — этих людей можно сосчитать по пальцам одной руки. А где же остальные? Еще один такой человек — актриса Лия Ахеджакова, которая искренне верит в то, что Михаил ни в чем не виноват. Это какой-то чудовищный спектакль, считает она, за который нам однажды будет очень и очень стыдно!
— Лия Меджидовна, я знаю, как сильно вы переживаете за Михаила и за то, что будет завтра. Может, вам хотелось бы сказать Ефремову пару слов? Как-то поддержать, ободрить...
— Нет, зачем все это. Миша сильный человек. Но лично для меня это трагедия; страшный, кем-то подготовленный спектакль. Все эти люди вокруг — они какие-то подставные. И подозрительные свидетели, и оба адвоката — все говорит о том, что это чей-то проект. Не понимаю, как он (Ефремов) мог попасться на этот крючок!
— Действительно, странная история...
— Очень странная! Я смотрю на YouTube выступления различных блогеров, и все они (ну почти все, кроме тех, кто восхищается Эльманом Пашаевым) разделяют мое мнение, что это шоу. Ничему нет веры. Ни-че-му. Как сказал замечательный адвокат по транспортному законодательству Юрий Брант, это не суд, а какая-то разводка!
— Что смущает особенно?
— Во-первых, не проведено ни одной важной экспертизы. Не проверены подушки безопасности. Нет экспертов по Мишиной машине и по тому странному автомобилю с пассажиром, который похоронен где-то в Рязани. Он вызывает у меня огромное сомнение. Отдельное недоумение вызывают его родственники. Если они так любили этого человека, то зачем ходили по всем этим шоу, где, кстати, очень хорошо платят? Может, они и правда настолько бедные люди и таким образом пытаются взять реванш, но я все равно не понимаю!
— Наблюдая за этой историей, мы заметили, что немногие люди готовы поддержать Михаила Олеговича открыто. Неужели все от него отвернулись и нет тех, кто готов за него заступиться?
— Они есть. Например, Никита Высоцкий. Или Дима Быков, которого я этой ночью слушала по «Эху Москвы». Как он говорил! Умно, достойно. С такой болью... Вот про него я не могу сказать, что он отвернулся. Как и не могу сказать, что Гармаш — Мишин друг. Я ему не верю.
— А почему?
— Я не хочу этого говорить! Я боюсь.
— Чего?
— Не хочется, потому что я уже говорила все, что я о нем думаю, и мне тут же начали приходить всякие ответки.
— Вы имеете в виду угрозы?
— Нет, не угрозы… Но вы знаете, как у нас умеют плюнуть в человека со всего размаха!
А вот про Ваню Стебунова не знаю. Я помню его как замечательного милого человека, но друг он или не друг — разобраться невозможно.
Одно я знаю наверняка: Миша окружен подставными людьми. Он словно в вакууме. Когда-то я дружила с его мамой Аллочкой Покровской, а сейчас благодарю Бога, что она не дожила до этого страшного момента.
— Поедете завтра в суд?
— Нет, не поеду. Не хочу привлекать к себе внимание: у меня слишком узнаваемое лицо. Но я слежу за всем через интернет и слушаю радио, хотя ни смотреть, ни слушать это невозможно. А то, что происходит на телешоу, вообще противоречит всем законам человечности. Конечно, Миша пьющий человек и сам дал повод над собой измываться. Но вспомните, сколько было таких же страшных аварий, в которых участвовали известные люди. И ведь им за это ничего не было!
— А с Ефремовым — наоборот. Как вы думаете, почему?
— Мне кажется, что Мише мстят за его проект «Гражданин поэт». Жестоко и страшно мстят. Но убили не его, а его репутацию. Так происходит со всеми, кто имеет свое мнение и не боится его высказывать. А уж сатира — высокая сатира, которую предъявил «Гражданин хороший», — она сильнее всякого «Новичка» и всякого яда. Она режет гораздо больше, чем любой митинг. Чем любой выход людей на улицы. Я думаю, что Миша за это и расплачивается.
Так что это месть. Так же, как отравление Навального. Так же, как убийство Немцова. И так же, как не были расследованы предыдущие уничтожения оппозиционеров, я думаю, мы никогда не узнаем, кто режиссер этого дерьма и кто придумал этот сценарий.
— Вы полагаете, что все это связано?
— Есть ощущение, что да. Потому что я знаю, какое оружие эта сатира! Как актер Миша безумно талантливый: и в маму, и в папу, и в замечательного дедушку — очень знаковых людей в нашей культуре. И он тоже принял эту эстафету. Однако теперь все вырублено на корню.
— А почему вы думаете, что между этими событиями есть что-то общее? И есть ли у вас какие-то доказательства?
— Доказательства… Ну откуда они меня могут быть! Я смотрю YouTube, расследования волонтеров, которые подтверждают мои подозрения. Загляните в интернет, там очень много этого.
— Вам симпатичен Навальный?
— Дело не в том, симпатичен или нет. Я просто за него жутко переживала и счастлива, что он вышел из комы. Это моя личная позиция.
— Многие сравнивают завтрашний суд с казнью...
— Безусловно, так оно и есть, хотя в этом доля вины и самого Миши. Не надо ему было делать этот бойцовский шаг и говорить «Я не помню, но я виноват», пока он не придет в себя и не разберется с самим собой. Вполне возможно, это влияние его адвоката.
— Кстати, а вам удалось пообщаться с Михаилом Олеговичем лично? Уже потом, после той трагедии?
— Нет, его телефон не работает. Это бесполезно. К тому же Миша в таком состоянии… Мне кажется, что он на грани жизни и смерти! С его психикой происходит что-то страшное. И особенно страшно, что все это после перенесенного инсульта.
Но я пыталась. Более того, через надежных людей, которые общались с Мишей, предлагала ему на выбор трех замечательнейших адвокатов. Любой и них готов был взяться за это дело и начать расследование. Любого из них побоялась бы та молоденькая судья, которой явно руководит кто-то свыше! Но он и его близкие отказались и началась вся эта игра с Пашаевым, которого то убирают, то назначают.
Через каких людей я делала это предложение? Не могу говорить. Есть такие вещи, которые разглашать нельзя…
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения отдельных авторов или интервьюируемых. Информацию о состоянии Алексея Навального аудитория получает из официальных пресс-релизов клиники Charite и от представителей МИД ФРГ. Немецкие власти пока не ответили на предложение российской стороны о создании совместной группы медиков для прояснения обстоятельств случившегося.
