18+
Глава закрытого города Североморск Владимир Евменьков, который пережил крушение Sukhoi Superjet 100 в московском аэропорту Шереметьево, рассказал радиостанции «Север FM» о двух молниях, ударивших в правый двигатель самолета перед тем, как пилоты объявили о возвращении в аэропорт. Кроме того, Евменьков сообщил, что находившиеся в хвосте пассажиры не имели возможности покинуть горящий авиалайнер через открытые передние двери. У SSJ 100 нет выходов в середине флюзеляжа, а в хвосте открыть двери не удалось.
«На взлете мы поднялись к облакам и, видимо, вошли в грозовой фронт, потому что я сидел возле иллюминатора и физически видел, что в правый двигатель два раза ударила молния, — рассказал Евменьков. — Были два очень громких удара и две вспышки, но двигатель не загорелся. Не знаю, работал он дальше или не работал, но он не горел — это совершенно точно. Потом стало понятно, что полет идет нештатно, потому что мы прекратили набор высоты, летели под облаками, внизу видели землю и совершали круги вокруг аэропорта».
Мэр Североморска сидел в шестом ряду, ближе к носу самолета. По его мнению, массовой паники на борту самолета не возникло. Перед посадкой у некоторых пассажиров, по его словам, «посуровели лица», затем послышались крики, но сразу после жесткого приземления люди стояли в проходе и ожидали эвакуации. Однако, как отметил Евменьков, многие не смогли покинуть самолет через передние двери, которые удалось открыть.
«На борту не было абсолютно никакой толкотни, во всяком случае, я ее не видел. То, что люди стояли в проходах, да, это действительно было. Например, я выходил далеко не первым и когда поднялся со своего места, идти вперед было невозможно. Передо мной стояли женщина с ребенком, но они даже не шли, видимо, боялись надышаться угарным газом, и в этот самый момент бежать к выходу означало бы бежать по людям», — пояснил он.
Евменьков отметил, что после посадки люди некоторое время оставались на месте, в проходе. Одну из передних дверей лайнера бортпроводники открыли сразу, а вторую позднее, когда часть пассажиров уже эвакуировалась. «Дверь с левой стороны заклинило от удара, и бортпроводница никак не могла ее открыть. Я остановился рядом как раз в тот момент, когда она справилась. Дверь была отрыта, трап раскатился, и пассажиры стали спускаться на землю и через левую дверь», — сказал мэр города.
Двигатель SSJ 100 загорелся уже после удара самолета о землю, вспомнил Евменьков и рассказал, как пережил посадку, глядя в иллюминатор: «Когда выпустили шасси и мы коснулись полосы, то подпрыгнули вверх, затем снова опустились и вновь подпрыгнули — и во второй раз даже выше, чем в первый. Потом загорелся двигатель. Что в этот момент происходило в салоне, не знаю: смотрел в иллюминатор. После второго удара мы опять подпрыгнули. И когда скакнули третий раз, видимо, обломилась стойка шасси, потому что мы упали на бок, нас развернуло и потащило уже по полосе. Самолет шел поперек, и в этот момент стало явственно ощущаться, что мы теряем скорость и вот-вот остановимся. Я оторвался от иллюминатора, посмотрел и увидел, что люди вскочили со своих мест. Обратил внимание, что семья с левого ряда — мужчина, женщина и ребенок — опустились на пол и передвигаются по полу. Тут стало понятно, что бежать вперед — это все равно что бежать по людям, поэтому все те, кто это видел, просто встали и ждали, когда можно будет эвакуироваться. Как только открылся проход, все стали выходить».
В катастрофе с SSJ 100 5 мая погиб 41 человек из 78 находившихся на борту. 6 мая источник ТАСС в правоохранительных органах назвал удар молнии основной версией причины ЧП. В результате попадания грозового разряда, по предварительной информации, у лайнера отказала автоматика и возникли помехи в работе системы связи. Следственный комитет затем официально выдвинул три основные версии причины случившегося: недостаточная квалификация пилотов, диспетчеров и техников аэропорта, неисправность самого самолета и неблагоприятные погодные условия.
