18+
«Шторм» выяснил, что в преддверии проверки Генпрокуратуры в ИК-3 во Владимирской области начали заметать следы: по словам правозащитников, заключенных, работающих в больнице колонии санитарами, переодели в больных. Сами «медработники», сотрудничающие с администрацией исправительного учреждения, активно участвуют в пытках над зэками: избивают, пытают их электричеством и насилуют. «Шторм» пообщался с бывшими заключенными и узнал о порядках, царящих в колонии и местной больнице. В ИК-3 для «перевоспитания» свозят арестантов из соседних колоний, в том числе из Московского региона. Осужденные боятся попасть в лагерь и его больницу, потому что знают: там убивают.
На прошлой неделе, 3 октября, «Шторм» писал о результатах проверки во Владимирской области колоний — в каждой из них были обнаружены нарушения разной степени: от отсутствия в комнате приема передач номеров уполномоченного по правам человека до издевательств над заключенными, в том числе вымогательстве денег, избиениях и пытках электричеством.
Об этом стало известно только после проверки, проведенной Андреем Бабушкиным, а чуть позже — его заместителем Андреем Маяковым, которые ездили по колониям Владимирской области в рамках проекта «Правозащитный мониторинг».
Вчера, 9 октября, выяснилось, что перед визитом Генеральной прокуратуры, который должен состояться 10 октября, администрация ИК-3 начала принимать меры по сокрытию нарушений, о которых мы рассказывали в предыдущем материале. Среди прочего, руководство ИК-3 решило спрятать так называемых активистов — заключенных, сотрудничающих с администрацией.
В колонии есть больница, там обязанности санитаров выполняют заключенные, сотрудничающие с администрацией. Они принимают участие в пытках других зэков. Заместитель руководителя «Комитета за гражданские права» Андрей Маяков, со ссылкой на источник сообщил, что перед предстоящей проверкой санитаров из числа заключенных переодели в больных, чтобы скрыть нарушения от Генпрокуратуры.
«Шторм» обратился в ФСИН России, а также управление по Владимирской области с просьбой подтвердить или опровергнуть данную информацию. К моменту публикации материала ведомства ответить не успели.
Больница в ИК-3 является областной: там есть все необходимые отделения для лечения больных заключенных, в том числе психосоматическое, туберкулезное, хирургическое и терапевтическое. Осужденные рассказали «Шторму», что в больницу привозят арестантов из соседних колоний и других областей: зачастую на «перевоспитание». Действуют сотрудники ФСИН, по словам заключенных, по очень простой схеме: фальсифицируют больничные карты, указывая, что у зэка имеется какое-либо заболевание. Это становится поводом для этапирования в ИК-3.
Бывали в колонии и смертельные случаи. В июле этого года «Новая газета» сообщала о смерти заключенного Гора Овакимяна. Патологоанатом сообщил родственникам погибшего, что тот скончался от пневмонии. При этом при осмотре тела близкие покойного заметили у него под мышками следы от электрошокера. На руках и ногах мужчины были сломаны пальцы, половые органы были повреждены. Но в беседе с родственниками врач был непреклонен и сказал, что все-таки умер пациент от пневмонии.
Родственники Овакимяна обратились в Следственный комитет, и после проверки все же было возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 109 «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей».
Целых шесть дней сотрудники колонии не сообщали родным Овакимяна о его смерти. Мать Гора узнала об этом самой последней. Уже на следующий день труп могли объявить невостребованным и захоронить без ведома родственников, чтобы скрыть следы побоев.
В жалобах к правозащитникам заключенные рассказывают, что в туберкулезном отделении колонии заключенные и зимой и летом проводят большую часть времени на улице, где их заставляют читать ПВР (правила внутреннего распорядка), а за любую провинность отводят в подвал и избивают. За три недели до этапирования в другую колонию зэку начинают замазывать синяки, чтобы его не сняли с этапа, обнаружив следы насилия.
В беседе со «Штормом» бывший заключенный Иван (все имена осужденных изменены) рассказал, что главенствуют в больнице «активисты» — администрации там почти нет.
«Колонии не хватает состава, поэтому пользуются услугами «активистов». Идет сестра укол делать — с ней идет зэк в халате, в шапочке, все как надо. Экономят на сотрудниках ФСИН. Работают «активисты» за льготы: им разрешают чаще звонить, создают более комфортные условия проживания и дают хорошую одежду», — поделился Иван.
Врачи никаких жалоб не пишут — боятся за свои рабочие места. Раньше, объяснил Иван, в одном из отделений работала некая Тамара Васильевна — старшая медсестра. Она пыталась на человеческом уровне решить ситуации, когда одни заключенные бьют других: стучалась в двери, просила прекратить избиение. Это ничего не меняло — ведь все происходит с согласия администрации.
Заключенные рассказывают, что главная задача больницы — не столько лечение осужденных, сколько наказание. Или выбивание признаний в других преступлениях, которые правоохранительные органы не смогли доказать, когда человек еще был на свободе.
Главным местом для пыток в ИК-3 якобы является психиатрическое отделение.
«Все боятся ехать с тюрьмы на ИК-3, потому что лагерь «красный», без каких-либо проблесков. Дурдом — это такое место, где с человеком могут сделать все, что захотят. Там самые-самые «активисты». Это просто место выжимки. Людей зачастую оттуда выходят в таком состоянии, в каком здоровый человек не может находиться. Бледные, сказать ничего не могут: понятно, что дело не обошлось без препаратов», — рассказал бывший заключенный Алексей в беседе со «Штормом».
Там же активисты, по словам собеседников «Шторма», пытают осужденных током. Не выдерживающие пыток зэки — подписывают любые документы, которые им дадут.
«Допустим, приходит звонок в оперчасть колонии: мол, есть такой-то Петров, за ним есть преступление, но мы не смогли ему его «навязать», — и просят с ним «поработать». Ведут Петрова в психиатрическое отделение, привязывают к столу руками и ногами и пытают током. Если не поддается — могут просто «шляпу» вытащить, скажут — соси. Куча случаев таких было, они просто нелюди», — рассказывает Иван.
Местная ОНК, по словам заключенных, связана с руководством ФСИН — на нарушения прав осужденных они не обращают внимание, и за периметр колонии почти ничего не уходит. О действиях местных правозащитников «Шторму» рассказала адвокат Ирина Панина, которая также принимала участие в проверке владимирских колоний.
«В книгах жалоб у них все чисто: замечаний нет. А Бабушкин пришел, и у него волосы дыбом встали. Речь идет скорее о том, что они могут и хотят увидеть. Какие-то письменные бумажки были, что надо какие-то мелкие нарушения устранить. Конечно, нарушений прав заключенных они там никогда не находят», — констатировала Панина.
Юрист уточнила, что в колонии нарушаются права не только заключенных, но и адвокатов. По выходным они просто не могут попасть к своим клиентам. Сотрудники колонии отвечают просто: «Нет человека, который может обеспечить безопасность прохода на режимную территорию».
Сами зэки тоже не часто хотят признаваться правозащитникам в том, что над ними издеваются. О последствиях жалоб их заранее предупреждают сотрудники колонии.
«Я боялся что-либо сказать — кто бы ни приехал, все сразу по струнке ходят, уже вечером могут сказать, что на следующий день будет проверка, все к ней готовятся. Генпрокуратура несколько раз приезжала — о ней знают уже за неделю до приезда. Заключенный знает, что если он будет говорить, то после этого проверка уедет, и все — у него начнутся проблемы. В итоге ты можешь и в «угол» уехать — легко и просто. Просто станешь галимым педиком. Так все и закончится», — заключил Алексей.
Уполномоченная по правам человека во Владимирской области Людмила Романова сообщила «Шторму», что не слышала о том, что «активистов» из числа заключенных могли специально переодеть в больных, поскольку в последний раз была там на прошлой неделе.
Она добавила, что жалобы арестантов на пытки не подтвердились во время ее визита. При этом Романова отметила, что зачастую заключенные действительно опасаются говорить о нарушениях со стороны сотрудников, так как после проведения проверки по отношению к зэкам могут быть применены незаконные меры воздействия.
«То, что Вы говорите, — это прописная истина. Любой правозащитник заходит в закрытое учреждение на несколько часов. А заключенные останутся там на то время, которое обозначено судебным решением. У меня есть право проведения конфиденциального приема граждан — когда мы наедине общаемся. Я постоянно использую это право и предоставляю всем такую возможность», — сообщила «Шторму» Романова.
Напоследок она сказала, что во время последнего визита среди заключенных были люди, которые захотели поговорить с уполномоченной по правам человека, но заявлений о противоправных действиях, совершаемых сотрудниками учреждения либо привилегированными заключенными, к ней не поступало.
