18+
Глава временной комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела РФ, зампред комитета по международным делам Андрей Климов рассказал политическому обозревателю Daily Storm Наталье Башлыковой, какие правки нужно внести в законодательство, чтобы провести парламентское расследование иностранного вмешательства, какая лоббистская организация стремится воздействовать на Россию и каков механизм вовлечения в это российских граждан. Сенатор также высказал мнение, что посол США Джон Хантсман подал в отставку, потому что больше не хочет иметь дел с российской оппозицией.
— Андрей Аркадьевич, может ли Россия сегодня эффективно противостоять иностранному вмешательству?
— Может и противостоит. Такого гуляй-поля, которое было у нас еще 15-20 лет назад, уже нет. Регламенты довольно жесткие: мы серьезно сократили область, в которой себя могут уверенно чувствовать иностранные организации, либо структуры, работающие по указанию иностранных государств в политической сфере. Закон в этом плане стал детальным и четким. Кроме того, мы сегодня научились оперативно реагировать на новые вызовы. Например, мы серьезно защищены в интернет-пространстве, умеем эффективно отслеживать финансовые потоки и пресекать их, как только они переходят красные линии.
Кроме того, мы сегодня имеем четкие определения, что такое вмешательство во внутренние дела. Мы достаточно глубоко изучили и систематизировали приемы и методы, которые применяются в отношении нашего государства. Мы умеем пользоваться методами парламентской дипломатии для распространения нашей точки зрения, в том числе по вопросам такого вмешательства… Перечислять можно и дальше, хотя, конечно, многое еще предстоит сделать.
— Если какие-то события в России сегодня это следствие вмешательства США, то как вы оцените разрешение на проведение в Москве 10 августа массового митинга?
— Тут я хотел бы уточнить, что наша комиссия не занимается внутриполитической деятельностью и поэтому наши граждане в соответствии с 31-й статьей Конституции имеют право мирно и без оружия проводить разного рода манифестации и акции. И в соответствии с той же Конституцией есть определенный порядок, как это должно происходить. Поэтому я не вижу в этом ничего такого [особенного].
— Планирует ли Совет Федерации вносить законодательные инициативы помимо той, которую предложила сенатор Людмила Бокова, чтобы законодательно закрепить разрешенные места митингов?
— Да, действительно, мы предполагаем внести или, по крайней мере, проработать возможность законодательно обязать региональные и муниципальные власти определить в населенных пунктах численностью, например, от 50 тысяч человек (это пока условная цифра) хотя бы одно место для проведения такого рода политических акций под открытым небом. И в то же время мы хотим внимательно проинвентаризировать наше законодательство с точки зрения очень четкого и системного определения мест. Мы ни при каких обстоятельствах не должны давать право [бесконтрольного] проведения таких массовых мероприятий. Часть из таких мест уже установлена, но, к сожалению, это не исчерпывающий перечень, на наш взгляд.
Также мы не первый раз поднимаем вопрос о необходимости внести уточнения в закон о порядке проведения парламентских расследований, потому что коллеги из Госдумы предлагают провести такое расследование, но, строго говоря, в законе не предусмотрено разбирательство на тему вмешательства во внутренние дела [государства]. Там есть исчерпывающий перечень того, что можно делать. Поэтому надо сначала закон уточнить, о чем мы давно говорили. Потом в законодательство надо внести само понятие «вмешательства во внутренние дела». У нас есть решение комиссии, которое мы в свое время представили Совету Федерации, но это, к сожалению, не норма федерального закона.
Есть и еще ряд вопросов, которые необходимо законодательно регулировать. Мы, например, сегодня видим, как для вмешательства в наши внутриполитические дела используются иностранные структуры, которые пытаются воздействовать, в том числе на членов СПЧ и ряд других уважаемых людей. Разными способами их пытаются мотивировать в публичной оценке происходящих у нас процессов.
— Каков механизм такого воздействия и влияния?
— Я бы не хотел подменять собой наши правоохранительные органы. Но я могу рассказать гипотетическую схему такого рода деятельности. Выглядит это примерно следующим образом: допустим, вы профессор некого российского университета, вы периодически ездите в командировки в США, где читаете лекции. И вот к вам приходит представитель некой лоббистской кампании и говорит: гражданин такой-то, мы вас очень просим подписать письмо в защиту такого-то и намекают, если вы его не подпишите, то приехать в США больше не сможете. Вот и все! У человека выбор, перед которым устоят далеко не все. Вот так это может происходить в теории, но много и других приемов.
— А не могли бы назвать эту лоббистскую организацию США?
— Это международная юридическая компания Akin Gump Strauss Hauer & Feld LLP. Ее офисы находится в Вашингтоне, Нью-Йорке, в ряде других крупных городов США, а также в Лондоне, Москве, Пекине, Гонконге, Сингапуре, Абу-Даби, Дубае, Франкфурте, Женеве. Это одна из 10 самых крупных лоббистских компаний Америки, в штат которой входит более 900 адвокатов. Одна из самых прибыльных и престижных, известна своим влиянием на Конгресс США и представлением интересов высокопоставленных клиентов.
— С американцами все понятно, противостояние с ними идет со времен СССР, но на заседании комиссии вчера вы упомянули власти ФРГ. Они ведь до сих пор вроде в наши дела не влезали?
— Нет, не так, влезали! Во-первых, речь идет не о правительстве ФРГ, а об издании Deutsche Welle, которое получает государственное финансирование. Первый раз на моей памяти в рамках нашей комиссии мы их подловили накануне выборов президента РФ, когда они опубликовали статью, где прямо были перечислены меры, при помощи которых можно сорвать президентские выборы. Прямо советы давали! Мы об этом писали в своем докладе, и на заседании Совета Федерации этот факт лично комментировала Валентина Ивановна Матвиенко. Так что сегодня в этом ничего нового нет. Это продолжение. Мы даже послу ФРГ говорили, что не совсем здорово так делать. Он в свою очередь предложил показать скриншоты. После чего мы получили ответ, что это недоразумение.
И сейчас, видимо, недоразумение. У нас пока нет вопросов к гражданам Германии, мы не можем их в чем-то обвинить, но у нас есть вопросы к совершенно конкретному контенту и конкретному немецкому СМИ, которое все это сделало. Но особенность в том, что это не просто частная кампания, а медиаресурс, который получает финансирование из государственного бюджета ФРГ. Как мы можем мимо этого пройти?
— Вы сказали, что временная комиссия фиксирует признаки иностранного вмешательства во время последних акций в Москве. Есть ли какая-то статистика? Либо она есть за время работы комиссии?
— Подождите, подождите, у нас же не штаб-бюро. Некоторые факты нужны только, чтобы проиллюстрировать наши выводы. И если мы называем пять фактов, то это не значит, что их пять. О некоторых фактах мы просто не можем говорить, потому что они поступают по специальным каналам. Вот сейчас мы сказали, что возбуждено уголовное дело по отмыванию денег ФБК (Фондом борьбы с коррупцией Алексея Навального. — Примеч. Daily Storm). Мы не можем нарушать тайну следствия и разглашать подробности, говоря за прокуратуру и Следственный комитет. Но то, что это отмывание есть, — факт.
— А можно ли тогда обозначить сумму, которая вкладывается в Россию на это вмешательство?
— Это вам никто не скажет. Даже в США вам эту суму не назовут, потому что средства идут по разным каналам, иногда они не пересекаются. Например, часть средств идет по линии Пентагона и ЦРУ, и это засекреченная статистика…
— Но речь идет о миллионах или миллиардах долларов?
— И миллионы — это тоже большая сумма. Один раз в своем докладе мы говорили о порядках цифр, что они сопоставимы со средствами, которые выделяются из бюджета РФ для проведения избирательных кампаний. Если это кампания президентская, то речь идет о миллиардах рублей, если региональная, то, конечно, поскромнее. Но средства поступают не только на выборы, но и на обучение и на распространение контента, который им нужен. Ради интереса посмотрите, сколько стоит разместить рекламу на «Евроньюс», а потом схронометрируйте время, которое идет на освещение деятельности Алексея Навального. Поймете, что речь идет о суммах с пятью, а то и шестью нолями не в рублях.
— Связана ли отставка посла США с волнениями в Москве?
— Такая теория существует. Думаю, что его точно не хвалили за то, что все акции оборачивались неуспехом. Я все-таки гадать не могу. Но это мнение имеет право на жизнь.
— После отставки Хантсмана есть ли перспективы для улучшения отношений России и США?
— Понимаете, от посла США не все зависит. Все-таки масштаб наших отношений с точки зрения военно-политического и геополитического ракурса настолько огромен, что посол, даже если он истинный друг России, что не всегда случается, и профессионал с гигантским опытом, не может что-то изменить. Особенно с учетом того, что в одном законе США от августа 2017 года Россия названа противником и нужно делать все возможное, чтобы нас сдерживать, а другой [закон] от 2014 года прямо предписывает госсекретарю США заниматься исправлением российской политической системы. Как посол и гражданин США может работать вопреки этим законам? Хотя, конечно, от личности посла зависит многое.
Я думаю, что причиной увольнения Джона Хантсмана стала его боязнь потери репутации. Он, может, думал, что в России он сделает политическую карьеру на том, что расшатает нашу политическую систему. Но потом увидел, что ничего не получается. А поскольку он политик серьезный, то решил больше не подставляться с этими нашими не очень эффективными оппозиционерами.
— Просто в отличие от Майкла Макфола он был совсем незаметный…
— Макфол вообще в этом отношении вел себя диким образом. Он, кстати, свободно владел русским языком и был в отличие от Хантсмана профессиональным русоведом. А Хантсман даже не карьерный дипломат, он все-таки политик федерального масштаба по меркам США, который, видимо, думал тут прославиться, а потом просто решил «отскочить»…
