18+
Рейтинг власти этой осенью достиг рекордно низкой отметки. Если до настоящего времени популярность теряли чиновники правительства, то теперь недоверие граждан коснулось и президента России Владимира Путина, рейтинг которого в октябре, по данным ведущих в России социологических служб «Левада-Центра» и ВЦИОМ, упал до уровня 37%. За всю политическую карьеру Владимир Путин впервые так сильно теряет свои позиции. О том, почему это произошло, корреспонденту Daily Storm Наталье Башлыковой рассказал глава «Левада-Центра» Лев Гудков.
— Лев Дмитриевич, как Вы объясните такое глобальное снижение рейтинга власти, какова основная причина?
— Причина в том, что у населения накопилось раздражение и усталость от этой мобилизационной кампании, которая длится в России уже больше четырех лет. Если учитывать еще 2012 год, реакцию Кремля на массовые протесты на Болотной, когда было принято резкое изменение курса внутренней политики и началась борьба с оппозицией, пятой колонной и так далее. Люди устали от этого, тем более что патриотический подъем, связанный с присоединением Крыма, одновременно сопровождался сильным страхом, как будто перед большой войной. И это именно не разные настроения, а производные от одной и той же составляющей: чувство гордости, такая бравада — и одновременно страх и неуверенность в будущем.
Поэтому с 2015 года, когда цены на нефть упали, рубль обесценился, реальные доходы стали снижаться, у населения началось отрезвление. А к концу 2017 года оно перешло в скрытое диффузное раздражение и недовольство властью.
— Но до сих пор это никак не отражалось на личном рейтинге президента. Что изменилось?
— Действительно, до последнего момента, апреля этого года, сильнее всего в рейтинге теряло правительство, депутатский корпус. Работал так называемый механизм переноса ответственности на другие уровни власти. Сейчас объясню. В феврале падение общего рейтинга власти, не Путина, приостановилось, поскольку работал фактор президентской избирательной кампании. В марте этот рейтинг даже приподнялся, а в апреле, после объявления пенсионной реформы, он начал снижаться. Кремль, очевидно, рассчитывал, что на фоне чемпионата мира по футболу, который проходил в эти дни в России, и инерции после выборов пенсионная реформа пройдет гладко. Но она вызвала очень сильную и такую долговременную реакцию.
В августе 70% россиян считали, что Владимир Путин должен отклонить пенсионную реформу. Население было уверено, что президент так и поступит. Но когда Путин поддержал реформу и подписал законопроект, то его рейтинг сразу же упал, так как он взял ответственность за эту реформу на себя.
Хотя пенсионная реформа не является единственной причиной. Она лишь стала таким катализатором, спусковым механизмом для появления еще большего раздражения граждан. Суть в том, что резко ослабилась легитимность власти.
— Что конкретно Вы имеете в виду?
— Пенсия рассматривается людьми как их собственные деньги, заработанное накопление на старость, а власть рассматривает пенсию как компенсацию нетрудоспособности. Это совершенно разные, полярные оценки. Поэтому логика населения тут была такая: вы лишаете нас пенсий, потому что вам не хватает денег на войну в Сирии, на перевооружения, на чиновников и прочее, поэтому вы лезете к нам в карман. Это резко разрушило так называемую основу общественного порядка, гарантом которой являлся Владимир Путин.
Поэтому, несмотря на все изменения, которые потом внес президент, в сентябре падение его рейтинга продолжалось, а в октябре оно остановилось.
— Но все-таки насколько эта тенденция нисходящего тренда долговечна, прекратится ли это в ноябре или декабре? От чего это будет зависеть?
— Думаю, что дальше оно вряд ли пойдет, хотя недовольство населения, безусловно, осталось. У населения сегодня ощущение некой такой апатии и беспомощности. Все равно чиновники свое продавят, и сделать ничего с этим нельзя. Все протесты властью стерилизованы: Навальный большее время проводит за решеткой, активистов протеста нейтрализуют, а к профсоюзам и коммунистам, которые раньше выводили население на улицы, не осталось доверия. Поэтому значительная часть граждан, которая была готова протестовать (по нашим данным, 53% в августе были готовы выйти на улицы), просто смиряется с этой ситуацией и готова терпеть.
— Как Вы оцениваете сегодня уровень протестных настроений, будут ли они расти?
— Возможно, но сейчас пока трудно сказать. Пока можно говорить о том, что недовольство достигло определенного уровня и дальше, скорее всего, не будет расти, потому что люди не видят возможности, как это выразить. Они не верят, что на власти можно оказывать какое-то давление. Но обратите внимание, падение реальных доходов населения, по разным оценкам, составило от 11 до 15%, а цены растут, особенно в потребительской сфере. Это очень болезненно. В России идет стремительное снижение уровня жизни, особенно у бедных. Поэтому больше всего готовы протестовать в провинции, среди рабочих, а не средний класс.
— То есть для Кремля такое снижение рейтингов не катастрофа, потому что власть никак не реагирует на сигналы социологов и даже не пытается что-то поменять?
— Да, именно так. Рассуждают самым циничным образом, что сейчас все потерпят, побрюзжат и с этим смирятся. Но и сами люди примерно так же считают! Основная масса опрошенных нами россиян о своих планах на жизнь говорит так: жить трудно, но можно терпеть.
— Вы сказали, что работает механизм «разгрузки» Путина, перераспределения ответственности. Когда он был запущен и связано ли это с его последним сроком?
— Нет, он работает на протяжении всего правления Владимира Путина. Мы очень давно это заметили. Но сейчас он как раз начал сбоить, потому что что президент взял на себя ответственность за внутреннюю политику, хотя раньше он отвечал только за внешнюю, национальную безопасность, внутреннюю целостность России, борьбу с терроризмом. А материальные проблемы, экономика всегда были на Дмитрии Медведеве и прочих. Сейчас все изменилось, и это сразу обрушило популярность Путина. Мало того, сейчас уже растет недовольство его деятельностью. Сейчас этот показатель достиг 34%. Это самый высокий уровень недоверия за последние годы.
— Тогда можно ли считать его хромой уткой, и вообще, насколько лично для него это критично?
— Мы живем не в демократической стране. Поэтому тут не надо строить на этот счет никаких иллюзий. Вся наша политическая система держится на другом, отнюдь не на выборности и популярности, а на авторитарном порядке, который контролирует и управляет ситуацией в стране. Поэтому от того, что люди думают, не сильно зависит внутренняя или внешняя политика России. Хотя, конечно, население рассуждает о том, как должна проводиться внутренняя политика, считая, что власти следует уделять большее внимание социальной сфере. Чтобы государство делало инвестиции не в армию и вооружение, а в медицину, образование, повышение качества жизни населения...
— Но вот четыре региона на последних губернаторских выборах власть проиграла. Это же был как раз удар и выход этого недоверия к действиям власти…
— Да, именно так. Причем выиграли выборы люди проходные, которые совершенно не предполагали стать победителями. И именно поэтому во втором туре протестная явка выросла вдвое. Это признак этого накопившегося раздражения. Поэтому там, где у населения появляется возможность выразить свое отношение к власти, там его выражают и готовы протестовать. А там, где такой ситуации не возникает, они брюзжат и смиряются.
— Не станет ли это молчаливое терпение таким котлом, который рванет однажды, и мы вдруг проснемся в другой стране?
— Возможно. Хотя в другой стране мы вряд ли проснемся, потому что общество очень инерционно и за последние годы у него исчезло представление о будущем, а также о возможностях другой жизни. Люди готовы адаптироваться к изменениям, но не самим менять ситуацию.
