18+
Журналист и политик Максим Шевченко всего за месяц успел разорвать союз с КПРФ, объявить, что баллотируется в Госдуму по одномандатному округу в Москве против заслуженной коммунистки Нины Останиной и возглавить Российскую партию свободы и справедливости (РПСС) с думскими амбициями, наскоро слепленную из спойлера КПРФ Константином Рыковым. Daily Storm поговорил с Шевченко о политической платформе его партии, разрыве с КПРФ, борьбе с «Единой Россией» и о союзе с политтехнологом, известным работой на Кремль.
— Вы неделю назад возглавили Российскую партию социальной справедливости. Получилось громко, ярко, а для некоторых политических сил еще и болезненно. Но давайте разберемся, что РПСС за партия? Вы спойлер КПРФ?
— Это совершенно другая партия нового интегристского типа. Сейчас такого в России нет. Может быть чем-то подобным была «Родина» в 2003 году, когда она собирала абсолютно разных людей. Мы являемся патриотической демократической коалицией, которая не стремится что-то отнять у КПРФ. Мы ориентированы на то, чтобы отнять у всех абсолютно. Мы собираем коалицию из людей, которые: а) патриоты, б) демократы, в) выступают за социальное государство. Вот эти три позиции. Плюс национальный вопрос — эта тема для меня очень важная — мы выступаем за федеративную Россию. За равенство народов без какого-либо «главного» народа.
Во всем остальном у нас будет абсолютно демократическая структура. Аналогами являются «Пять звезд» в Италии и «Непокоренная Франция», которые собирают разные силы под своими флагами. Это люди разных взглядов политических, но стоят они на тех же столпах, на которых и мы: патриотизм, демократизм, стремление к тому, чтобы перестать быть заложниками либерального омерзительного капитализма. Вот и все.
Мы не партия старого типа, которая отталкивается от идеологической программы, которой все умники должны, высунув язык, следовать. Это в 20 веке осталось. Мы идем вперед и в будущее. Мы голоса отберем у всех. «Свобода и справедливость» — это был лозунг «Яблока» на прошлых выборах. При чем тут КПРФ? Значит, и у «Яблока» заберем. Но основной удар мы наносим по «Единой России», которая, на мой взгляд, не имеет права называться государственнической партией, потому что вся их деятельность ведет к разрушению государства и системы.
Все эти четыре фундаментальных политических бронтозавра (парламентские партии «ЕР», КПРФ, «СР» и ЛДПР), которые узурпировали политсистему — наши оппоненты. И это не вопрос идеологии. Это вопрос спасения Родины. От зажравшейся бюрократии, которая решила, что ей дозволено по наследству передавать управление страной. Этого не будет.
А КПСС была, да — это абсолютный спойлер Компартии. Мы взяли эту партию себе, у них есть лицензия, и теперь нам не нужно собирать подписи на выборы. Вот и все.
— Люди, которые были в КПСС, останутся в вашей партии?
— Никто пока никого не исключал из партии, но мы, безусловно, очистим наши ряды от тех, кто поддерживал преступный курс на разрушение страны, если таковые есть. Если какие-то члены КПСС согласны с нашей политикой, то чего их выгонять — это свободные люди. Я их просто не знаю никого. Я знаю только одного члена КПСС, это Иван Алтухов — депутат областного парламента Владимирской области. Он постоянно поддерживал «ЕР», вот к нему есть у меня серьезные вопросы. Поддержка «Единой России» недопустима для членов Российской партии свободы и справедливости. Кроме общесоциальных вопросов, социальных статей бюджета и так далее, по общеполитическим вопросам — никаких компромиссов.
— А кто в федеральный список партии войдет?
— Мы опубликуем наш список во второй половине апреля. Ну погодите вы. Первая десятка вам понравится. Даю слово. Я фамилий не назову, потому что переговоры пока идут, но со всей страны предложения сыпятся, и это не только члены КПРФ или «Левого фронта». Это люди демократических взглядов, экологи, борцы за Шиханы и Шиес. Это не только коммунисты. Вы же не думаете, что на них свет клином сошелся? Я через вас обращаюсь к моим критикам. Они — как брошенная женщина, которая полагает, что она — самая-самая. Но в мире миллионы возможностей. Политически я был и остаюсь человеком левых взглядов, но я не был никогда членом КПРФ, я был союзником.
— Фамилии назовете?
— Нет. Понимаете, политическая борьба — это не цирк. Если раньше времени назвать людей — у этого могут быть серьезные последствия, а у людей проблемы. Когда мы утрясем формальности, а наши противники нам не смогут навредить — мы обо всем скажем.
— А кто ваши противники?
— Бюрократия и все политические партии, которые связаны с бюрократическим аппаратом в нашей стране.
— Расскажите про ваш разрыв с КПРФ. Что послужило причиной?
— Мне не нравится много. Мой разрыв с КПРФ аккуратный и вежливый, если не считать истерик Рашкина и Удальцова, совершенно не спровоцированных, он вызван понятными идеологическими моментами. Первое — несогласие с тем, что Зюганов назвал оранжевой проказой тех, кто участвовал в протестах (23 и 31 января). Я считаю их лучшими и самыми храбрыми людьми страны. Другое дело, что навальнизм — это не та тема, которая должна руководить этими людьми. Но мальчики и девочки, которые выходили на улицы своих городов под дубинки и шокеры, — это очень достойное поколение. Для Зюганова они оранжевая проказа. Извините, я с этим не согласен.
Я не согласен с национальной политикой КПРФ. В своей программной статье Зюганов восхваляет Александра Третьего, по приказу которого был убит брат Владимира Ленина Александр Ульянов. Мне кажется это странным, а вот Удальцов, наверное, с этим согласен. Ну это его позиция, это позиция Сергея и других членов «Левого фронта», которые выбрали стратегическое сотрудничество с КПРФ.
Я вам еще напомню, что Зюганов входит во Всемирный русский народный собор под руководством патриарха Кирилла, но который курируется олигархом Константином Малофеевым, взгляды которого известны (Малофеев — монархист). Это, очевидно, для Удальцова тоже не является препятствием для сотрудничества с КПРФ. Для меня тут, честно скажу, возникают идеологические вопросы. Я думаю, «Левый фронт» будет хорошо смотреться в одном спектре с Малофеевым и Всемирным русским собором. Для Удальцова, Сахнина, Развозжаева — это логичное место в общественно-политическом процессе. А для меня это слишком правое. Я с огромным уважением отношусь к Геннадию Андреевичу Зюганову. Но идеологически размежевание было необходимо. Но я считаю Зюганова, Кашина, Афонина выдающимися политиками. Со своей платформой. Просто она больше не моя и союз исчерпан.
— С Валерием Федоровичем Рашкиным у вас прямо конфликт.
— Что касается Рашкина, я считаю, что именно он и является настоящим спойлером. Который бегает, кричит, всех оскорбляет, не занимается политикой, а занимается шумихой и показухой. Выгнал лично Елену Шувалову и других достойнейших коммунистов не только из партии, но и из фракции. Кому это выгодно было? Исключение Шуваловой и Локтева? Ответ очевиден: Собянину! Пусть Рашкин не выдумывает, что он оппонент Собянина, он — союзник Собянина до мозга костей. Это моя политическая позиция. Оставаться в союзе с такими людьми, как Рашкин, для меня невозможно. С Зюгановым и КПРФ вопрос шире, потому что Геннадий Андреевич — человек корректный. Но все же оранжевая проказа, державность, русский собор этот и голосование за поправку о верховенстве русского народа, к которому он призвал партию. Я единственный был, кто выступил против этого пункта. У меня даже письмо открытое было по этому поводу.
У меня есть серьезные идеологические расхождения с КПРФ — она перестала быть левой марксистской партией и превратилась в консервативную партию охранительного толка, которая охраняет остатки советской мифологии и отдельные рудименты советского прошлого в РФ. Но при этом я с уважением отношусь к ним, у меня в партии остаются товарищи: и Зюганов, и Кашин, и Афонин, и Мархаев, и Левченко.
— И вы решили идти другим путем?
— Мы решили строить свою партию нового интегристского типа. А Удальцов с Сахниным пусть будут в одном союзе с Малофеевым. Думаю, он им сулит большие политические перспективы.
— Не могу не спросить про Константина Рыкова. Человек вел кампании Путина и «Единой России», сидел во фракции «ЕР» в Госдуме… Вам комфортно с ним в одном ряду?
— Каждый, кто лично знает Рыкова, в курсе, что он один из самых приятных, комфортных, порядочных, технологичных, честных и обязательных людей в политтехнологическом бизнесе. Вы можете любого спросить, кто с ним работал. А он создавал издания «Взгляд», «Утро.ру», «Дни.ру», Russia.ru, игры делал. Сергей Лукьяненко его друг хороший. С Костей дружат, его знают очень известные люди, и никто про него плохого не говорит. Он порядочный. Что касается взглядов, то членом «Единой России» он не был, был в думской фракции, а так, ну, работал на «ЕР». Так у КПРФ политтехнологи тоже работали на разные политические силы. В этом бизнесе это нормально. Павел Грудинин вот был членом ЕР, мы же не предъявляем ему?
— Вы и сами работали с властью.
— Да чего мне стрелки переводить. Я был ведущим Первого канала, вел митинги на Поклонной, дважды по квоте президента был членом Общественной палаты, при Путине был членом СПЧ по его приглашению. Когда на Первом работал, руководство «ЕР» учил вести себя на дебатах. Что мы обвинять друг друга будем? При этом я в 2005 году был одним из основателей «Левого фронта» с Гейдаром Джемалем, Борисом Кагарлицким, Александром Бузгалиным и Ильей Пономаревым.
К вопросу о том, кто учреждал «Левый фронт». Скажу так: иногда то, что кажется, не является тем, что есть на самом деле. Я всегда был патриотом своей страны. Был момент, когда я верил Путину и считал, что человек может страну привести к консенсусу и защитить ее от агрессии. Я разуверился в этом. Страна отдана на откуп иностранному капиталу, чудовищные реформы, социального государства нет. Я перешел в оппозицию в 2014 году, Рыков перешел несколько лет назад, но он один из лучших технологов страны. Какие претензии к Косте? Это смешно.
— Вас называют спойлерским проектом администрации президента...
— Что касается взаимодействия с АП. Я про наше взаимодействие на данный момент ничего не знаю. Зато знаю про взаимодействие всех парламентских и некоторых непарламентских партий. Это тоже нормально. Если ты становишься заметной силой, то с тобой начинают считаться, разговаривать, договариваться или приказывать. Но я вам сразу скажу, что кричать там на себя я никому не позволю. Если надо будет со мной общаться — сами придут и поговорим.
— Сколько набрать на выборах планируете?
— Точно хотим пройти пятипроцентный барьер, точно хотим сформировать фракцию. Наша политическая система заслужила движение вперед, заслужила вменяемые реформы, а вместо четырех бронтозавров общество имеет право на представительство. Мы хотим людей представлять, общество. Реально.
