18+
Соединенные Штаты по-прежнему возглавляют список по числу зараженных COVID-19. О промахах и успехах в борьбе с вирусом мы поговорили с инфекционистом, который переехал из России в США несколько лет назад. Сейчас он работает в лаборатории Бостона, сосредоточенной на повышенной биобезопасности. В связи с этим он попросил нас не называть его имя. Мы обсудили «пандемию тестов», чем отличается американская вакцина от российской и почему «голубые» и «красные» штаты по-разному отреагировали на коронавирус.
— Расскажите поподробнее, где и над чем вы работаете?
— Мы — центр инфекционных заболеваний, сфокусированный на повышенной биобезопастности — патогенах, которые нужно держать в изоляции. Подобные места, за редким исключением, — государственные структуры или на госфинансировании. Я старший лаборант, работал 2,5 года с туберкулезом и атипичным туберкулезом. В данный момент перевожусь в вирусологическую лабораторию. Если вы видели врачей в ковидных госпиталях, то именно в таком обмундировании «космонавта» я и проработал последние 2,5 года.
— Регионы США по-разному ответили на коронавирус. В чем преимущество Бостона? В чем ошибки и недостатки проблемных районов?
— Преимущество Бостона в огромной научной и медицинской базе, которую смогли относительно быстро мобилизовать на работу по COVID-19. Например, соседний центр регенеративной медицины превратили в диагностическую лабораторию всего за сутки. Мы лично сдали наши запасы защитного снаряжения врачам, потому что им это нужнее. У нас были реагенты, машины и люди, готовые работать. Мы быстро выстроили правила для возвращения людей на работу.
Америка — большая страна, и не во всех районах есть ресурсы для борьбы с инфекцией. Где-то в маленьком городке в Арканзасе никто не сможет прогнать тесты на COVID-19 в таком количестве, как это сделали в Бостоне. Нью-Йорк — миллионный город, где просто идеальные условия для массового распространения вируса. Во Флориде — огромное количество стариков, живущих в небольших общинах. Даже в самом Бостоне не все районы затронуты коронавирусом одинаково. Белые пригороды почти не заметили его, а районы латиноамериканских иммигрантов (небогатые места, где много нелегалов) были просто парализованы им.
Как я уже сказал, надо радоваться, что вирус даже рядом не стоит со своими предшественниками, как SARS-CoV-1. Мы увидели полный провал реагирования на ЧС не только в США, а во всем мире. Но больше всего мне не нравится политизация проблемы. Одни обещают закрыть все и оставить людей без работы, а другие твердят: «Да бросьте, это же обычный грипп».
— Стоит ли прослеживать связь между (не)подготовленностью штата к борьбе с коронавирусом и партийной принадлежностью региона? Можно ли говорить, что в «красных» и «голубых» штатах справляются с инфекцией по-разному?
— Давайте начнем с простой мысли. Провалились все, и нам надо просто радоваться, что у коронавируса смертность в районе 1%. «Голубые» штаты истерили, «красные» отрицали, итог один: вирусу плевать. Он здесь и надолго. Я лично уважительнее отношусь к «красным» штатам, признавшим, что у людей есть выбор, как им поступать. Чем к какой-нибудь Калифорнии, где губернатор просит людей надевать маски в кафе между откусыванием еды, а сам идет в ресторан без средств защиты. Губернатор Нью-Йорка, закапывающий людей в братских могилах, — это какой-то запредельный уровень идиотизма.
— Какое место в предвыборной президентской гонке занимал дискурс о коронавирусе?
— Все кандидаты что-то обещали. Коронавирус был центральной темой. СМИ сгущали краски, но мне было не до этого, я работал и «не читал советских газет».
— Верно ли, что лидерство США по числу заразившихся объясняется внушительным числом сделанных тестов? Большой ли «вклад» внесли ковид-диссиденты в распространение инфекции?
— Много ли тестируют США? Да, много, и это может быть фактором, выведшим страну на первое место. Я знаю, что мои друзья в больницах на Дальнем Востоке рисуют цифры. Опять же, сейчас у нас «пандемия тестов»: даже 10 лет назад мы не смогли бы взять и сделать такое количество ПЦР-анализов. В Африке вообще красота — случаев около нуля, только и тестов около нуля. На счет ковид-диссидентов. Тут всю страну можно в них записать, когда люди участвовали в массовых протестах. Как-то не очень вписывается в митинги мысль про самоизоляцию.
— По поводу вакцин. В основном обывателю известен только процент эффективности того или иного препарата. Предположим, у человека есть выбор из ряда иностранных вакцин. Стоит учитывать только этот процент эффективности или обращать внимание на какие-то другие показатели?
— В данном случае я тоже обыватель, единственное — могу почитать научные публикации о вакцинах напрямую. Обычному человеку, как и мне, будет не до выбора еще примерно год. Вакцину надо произвести, доставить, администрировать. Сделать небольшую партию одно дело, а произвести массовую вакцинацию — совершенно другое. Что предложат, то и получим.
— Вы согласны с мыслью, что не важно, какая страна первой изобретет вакцину, так или иначе вскоре они сравняются по качеству? Вирусологи из разных стран одинаково подходят к решению задачи? Как вы думаете, подсматривают ли компании друг за другом?
— Научное сообщество довольно свободно обменивается информацией. Хотите или нет, но вы должны обнародовать результаты исследований, чтобы их приняли. Да, качество поднимется у всех. Периодически я читаю китайские научные статьи — у них отличные публикации по животным моделям COVID-19. Но мы подходим к разработке вакцин по-разному. Американские компании Pfizer и Moderna используют новые платформы, построенные на мРНК. Вместо доставки ослабленного вируса или антител они учат клетки бороться с вирусом напрямую. Они как бы доставляют «инструкцию» к производству антител в наши клетки.
Российский «Спутник V» — более классическая вакцина на аденовирусной основе. Аденовирусный вектор — это использование аденовирусной группы (обычной ОРВИ) со вставкой антигена к коронавирусу. Вакцины устроены по-разному, поэтому сложно сказать, какая из них лучше.
— Сильно ли оживилась работа инфекциониста? Возможно, появилось дополнительное финансирование, развитие законсервированных прежде проектов?
— У нас в универе шутили: если хочешь быть нищим ученым, работай в инфекционке. Западный мир (Россия в том числе) не встречались с настоящей пандемией последние полвека. Ковид — первая реальная инфекция, затронувшая благополучный Запад. Из-за этого у нас в кои-то веки добротное финансирование, а не по остаточной схеме. Поэтому среди вирусологов сейчас почти каждый «специалист по коронавирусам». Если в вашей научной статье есть магическая комбинация «COVID + что-то», у вас хорошие шансы публиковаться и выбить еще средств.
— А что насчет туберкулеза, на котором вы специализируетесь? Просто кажется, что туберкулез — болезнь прошлого века. В чем перспектива его исследования?
— Мы даже оспу до сих не изучили как следует. Туберкулез — лидер по смертности во всем мире среди инфекционки. Если в Москве его не видно, то в других регионах России он до сих пор проблема. Мы только в нулевые более-менее вышли из туберкулезного кризиса. В остальном мире — Индия, Китай, ЮАР — все не так радужно. Мы предполагаем, что туберкулезом заражено до трети мирового населения. Самая опасная комбинация — туберкулез плюс ВИЧ. Человек сгорает за месяц. Перспектив изучения в плане денег никаких. В Европе и США туберкулез почти не проблема, поэтому и денег на исследования минимум. Инфекционка на Западе никому толком не нужна. Рак и сердечно-сосудистые [заболевания] — вот где деньги.
— Нет ли такого, что в каком-то смысле инфекционисты и вирусологи «рады» коронавирусу, поскольку пандемия — редкое и сложное явление?
— Честно, я больше боюсь, что когда все закончится, нас первых во всем и обвинят. Что наука врала, что все вы [ученые] мудаки. Будет стандартная история: паника, засыпание деньгами, а потом простая повседневность. COVID-19 — хорошее напоминание, что инфекционные заболевания здесь и никуда не уходили. Туберкулез существует с нами тысячелетия и никуда не делся. Эбола до сих выкашивает села в Африке. ВИЧ убивает людей во всем мире. Микроорганизмы везде. Это не мир человека, а их мир, к которому они приспособлены намного лучше нас. Научная работа — это долго и сложно. Санэпидем-контроль — нужен постоянно.
Мы не рады ковиду, так же как не рады другим болезням, но благополучный мир наконец может осознать, что проще вкладывать деньги в работу на предотвращение, чем решать проблему, когда она уже у порога. С развитием антибиотиков и вакцинации мы забыли, что еще 100 лет назад легко могли умереть от самой простой бактериальной инфекции, а 30 лет назад никто бы и не прогнал ПЦР-тест для обнаружения коронавируса. Да и сейчас ничто не мешает вам подхватить туберкулез, устойчивый почти ко всем видам антибиотиков.
